Глава 1

1. Пролог

Мощные, бело-голубые молнии безжалостно обрушивались на мужчину в изодранной даосской рясе, с растрёпанными волосами. Одна за другой. Взгляд мужчины был рассеянным, без фокуса, но на губах его едва заметно играла лёгкая, презрительная и безысходная улыбка. В конце концов, его тело медленно рухнуло.

Снова и снова вынужденная смерть истощала его тело и дух. Он забыл своё имя, забыл, как попал в этот странный порочный круг, забыл, ради чего вообще живёт.

Какая это уже по счёту жизнь?

Или, вернее, какая это по счёту история или игра?

Он находился в этом пустом, абсолютно белом пространстве, назовём его пока комнатой отдыха. Только это тихое место позволяло ему немного перевести дух.

Однако каждый раз, когда история заканчивалась и его возвращали, он мог оставаться здесь максимум один день, 24 часа. После этого его принудительно отправляли в неизвестное пространство, чтобы продолжить следующую историю.

В его прежде спокойных глазах постепенно нарастало нетерпение. Он хотел покончить со всем этим, даже если это означало исчезновение, даже если его душа перестанет существовать!

Безумные мысли роились в его голове, неудержимое желание всё разрушить.

Он ненавидел себя в каждой истории. Это был вовсе не он. Хотя у него и были свои мысли, сюжет всё равно принудительно навязывал ему сценарий. Каждый раз, когда он сопротивлялся, его мозг словно поражало электрическим током, казалось, даже душа дрожала от боли. В то же время его тело переставало подчиняться, продолжая разыгрывать эту нелепую историю.

Вначале он боялся электрического шока. Это ощущение, когда невозможно думать ни о чём, а в голове только боль, было слишком ужасным. Постепенно он перестал сопротивляться, перестал быть храбрым, перестал рваться вперёд, и тогда боль ушла.

Его мозг становился всё более оцепенелым. Он хотел покончить с этим, покончить со всем. Пусть будет больно, лишь бы всё это закончилось.

Наблюдая, как разыгрываются одна за другой чужие истории, проживая чужую жизнь, любя того, кого не любишь, идя по чужому пути, умирая от собственной глупости — всё это помимо его воли, жизнь была невыносимой. Разве не лучше, чтобы боль была ещё сильнее?

Пробыв в оцепенении полдня, он всё обдумал и покинул это безупречно белое пространство. Решительно, без малейшего сожаления.

Просто потому, что он больше не собирался возвращаться.

Подробнее