Глава 1.2

Видя, что буря миновала, Чжан Ланьцзюнь тут же просияла и закивала с облегчением.

— Обязательно! В следующий раз буду осторожнее! Когда твой старший брат в следующий раз поедет в командировку на юг, прошу его тебе целую коробку привезти.

Су Юань лишь мысленно усмехнулась. Пустые обещания. Она уже слышала это не раз.

Она было развернулась, чтобы уйти в свою комнату и наконец остаться одной, но мать снова схватила её за руку, притянув поближе.

— Все твои братья по делам разбежались, неизвестно, когда вернутся. Раз Сяосюэ сегодня впервые домой переезжает... может, ты поедешь со мной её встретить? Если ты не поедешь, боюсь, она... она может передумать насчёт переезда.

Су Юань насторожилась.

— Передумать? Почему?

— Ну, она же... — Чжан Ланьцзюнь замялась, подбирая слова, и наконец выдохнула с наигранной жалостью: — Она в деревне росла, много трудностей перенесла. Бедный ранимый ребёнок. Ей сейчас особенно нужна поддержка и забота семьи. Бедная моя девочка... Мы... мы все перед ней виноваты.

Пока Чжан Ланьцзюнь говорила, её глаза покраснели. Она была готова разреветься.

Грудь Су Юань сжала острая, колющая боль. Она впервые видела, как мать плачет из-за своего ребёнка. Но это был не её ребёнок, и слёзы эти были не о ней.

Су Юань поняла, что пора кое-что прояснить.

Глубоко вздохнув, она проговорила, выделяя каждое слово:

— Мама, то, что ты сказала, несправедливо. Я перед ней ни в чём не виновата. Я — такая же жертва в этой истории. Правду о том, что тогда случилось, знает только тётя. Когда она вернётся в столицу?

Чжан Ланьцзюнь замерла, явно смущённая. Раньше Су Юань всегда вела себя сдержанно, но никогда не была так прямолинейна и напориста.

Обычно все домашние дела, включая вопросы о детях, решал её муж. Но несколько дней назад он уехал на северо-восток, и, оставшись одна перед таким неудобным вопросом, Чжан Ланьцзюнь растерялась.

Помолчав, она выдавила:

— Отец как раз поехал её разыскивать. Думаю, скоро вернутся. Когда приедут, всё и прояснится. То, что я сказала... Была неправа, не принимай близко к сердцу. Что бы ни случилось, ты всегда будешь моей дочерью. Это никогда не изменится.

Чем больше она говорила, тем настойчивее становился её тон, а взгляд наполнялся наигранной нежностью. Су Юань на мгновение поддалась, но про себя ясно понимала: в этом доме для неё больше не осталось места.

Возможно, из-за этого чувства вины, Чжан Ланьцзюнь в итоге не стала настаивать, чтобы Су Юань ехала с ней на вокзал.

Дорога от военного городка до вокзала и обратно заняла два часа.

За это время Су Юань написала длинное письмо, которое планировала отправить завтра. Затем она села на кровать и, уставившись в окно, погрузилась в свои мысли...

Всего за какие-то полмесяца её жизнь перевернулась с ног на голову.

Су Юань узнала, что она не недоношенная девочка, из-за которой её мать чуть не умерла от кровотечения, как считала всю жизнь. Она — чужая, подкидыш в семье Су.

Помимо горечи, она почувствовала облегчение. Гнетущее чувство вины, которое годами давило на неё, наконец-то рассеялось. Ведь все эти годы родственники и друзья семьи, видя её, неизменно напоминали:

— Будь умницей, будь послушной, своей жизнью оправдай ту жертву, что принесла твоя мать.

Этот камень наконец-то свалился с её души.

Время пролетело незаметно. Её размышления прервал весёлый смех за окном. Су Юань выглянула и увидела, как Чжан Ланьцзюнь возвращается со своей кровной дочерью.

Такую искреннюю улыбку на лице матери Су Юань никогда не видела. В одной руке она держала сумку, а другой нежно обнимала девушку за плечи. Этой естественной материнской теплоты Су Юань была лишена всю свою жизнь.

И в этот миг она поняла. Кровное родство — странная вещь. Дело было не в том, что её мать не умела любить по-настоящему. Просто она никогда не хотела дарить эту любовь ей.

***

Перед ней стояла девушка с аккуратными чертами лица и осанкой, полной врождённой гордости. Застёгнутая на все пуговицы зелёная военная форма делала её образ благородным и ослепительным.

В тот момент, когда Чжао Сяосюэ увидела её, в душе, словно ядовитый росток, проклюнулась зависть.

«Но теперь всё иначе», — тут же напомнила себе Чжао Сяосюэ. — «Я — настоящая дочь семьи Су».

Она выпрямила спину, слегка приподняла подбородок и, одарив Су Юань сладкой улыбкой, взяла инициативу в свои руки:

— Юань Юань, рада знакомству.

— Привет, — кивнула та в ответ с холодноватой вежливостью.

Казалось бы, обычный обмен приветствиями. Но Чжао Сяосюэ почувствовала в нём высокомерие, хорошо знакомое ей ещё с прошлой жизни. Она ненавидела это умение сохранять достоинство в любой ситуации.

Глаза Чжао Сяосюэ лукаво блеснули. Почему бы не подкинуть немного дров в огонь?

— Ты такая красивая. Смотря на тебя, я вспоминаю цветок лотоса в воде*. Такой чистый, такой... безупречный.

П.п.: Девушка, иногда парень, которая выглядит чистой, невинной и добродетельной, но на самом деле притворяется такой. В интернете, особенно на форумах и в соцсетях, начиная с 2010-х это выражение стали использовать иронически — для описания лицемерных «добродетельных» людей, особенно в контексте драм, сериалов и отношений.

Су Юань не была знакома с современным сленговым значением слова «белый лотос», но годы, проведённые рядом с Фу Мобаем, научили её слышать подтекст. Внутренний голос подсказывал, что за этим комплиментом скрывается ядовитое жало.

А с ядом Су Юань предпочитала не церемониться. Ответив ей той же сладкой улыбкой, она парировала:

— Ты тоже очень похожа на лотос. Такой же... грациозный и красивый.

Как она и ожидала, лицо Чжао Сяосюэ тут же исказилось негодованием.

Чжан Ланьцзюнь, наблюдая со стороны, лишь радовалась, что дочери нашли общий язык.

— Юань Юань, отныне Сяосюэ — твоя младшая сестра. Вы должны помогать друг другу и жить дружно. Если что — сразу к маме, ясно?

Чжао Сяосюэ послушно кивнула, Су Юань же промолчала.

Войдя в гостиную, Чжан Ланьцзюнь отложила вещи и тут же пододвинула к Чжао Сяосюэ вазочку с конфетами, смотря на неё с умилением.

— Устала с дороги? Подкрепись. Это «Белый кролик», шоколад с ликёром. Специально для тебя припасла.

Для Чжао Сяосюэ, человека из будущего, эти сладости не были диковинкой, но она всё равно взяла конфету с притворным восторгом. А потом, отломив кусочек, с деланной нежностью сунула его в рот самой Чжан Ланьцзюнь. Та от такой ласки расцвела.

Почувствовав себя лишней, Су Юань под предлогом отойти в уборную ретировалась.

Глядя на её уходящую фигуру, Чжао Сяосюэ внутренне ликовала, хотя на лице у неё застыла маска тревоги.

— Мама, мы тут так мило общаемся... Как ты думаешь, сестра не обидится?

Чжан Ланьцзюнь на мгновение застыла, но тут же отмахнулась от сомнений.

— Конечно, нет! Твоя сестра прекрасно понимает, через что тебе пришлось пройти. Она не настолько мелочная.

Но всё же она забеспокоилась. Не поэтому ли её родная дочь ведёт себя так осторожно?

Ей не хотелось, чтобы из-за холодного отношения Су Юань Сяосюэ чувствовала себя неловко.

Желая успокоить дочь, Чжан Ланьцзюнь взяла Чжао Сяосюэ за руку и повела её наверх показывать пустующую комнату.