Жгуч мороз трескучий,На дворе темно;Серебристый инейЗапушил окно.
Тяжело и скучно,Тишина в избе;Только ветер воетЖалобно в трубе.
И горит лучина,Издавая треск,На полати, стеныРазливая блеск.
Дремлет подле печки,Прислонясь к стене,Мальчуган курчавыйВ старом зипуне.
Слабо освещаетБледный огонекДетскую головкуИ румянец щек.
Тень его головкиНа стене лежит;На скамье, за прялкой,Мать его сидит.
Ей недаром снилсяСтрашный сон вчера:Вся душа изнылаС раннего утра.
Пятая неделяВот к концу идет,Муж что в воду канул —Весточки не шлет.
«Ну, господь помилуй,Если с мужикомГрех какой случилсяНа пути глухом!..
Дело мое бабье,Целый век больна,Что я буду делатьОдиной-одна!
Сын еще ребенок,Скоро ль подрастет?Бедный!.. всё гостинцаОт отца он ждет!..»
И глядит на сынаГоремыка-мать.«Ты бы лег, касатик,Перестань дремать!»
— «А зачем же, мамаТы сама не спишь,И вечор всё пряла,И теперь сидишь?»
— «Ох, мой ненаглядный,Прясть-то нет уж сил:Что-то так мне грустно,Божий свет немил!»
— «Полно плакать, мама!»— Мальчуган сказалИ к плечу родимойГоловой припал.
«Я не стану плакать;Ляг, усни, дружок;Я тебе соломкиПринесу снопок,
Постелю постельку,А господь пошлет —Твой отец гостинецСкоро привезет;
Новые салазкиСделает опять,Будет в них сыночкаПо двору катать...»
И дитя забылось.Ночь длинна, длинна...Мерно раздаетсяЗвук веретена.
Дымная лучинаЧуть в светце горит,Только вьюга как-тоЖалобней шумит.
Мнится, будто стонетКто-то у крыльца,Словно провожаютС плачем мертвеца...
И на память пряхеМолодость пришла,Вот и мать-старушка,Мнится, ожила.
Села на лежанкуИ на дочь глядит:«Сохнешь ты, родная,Сохнешь, — говорит, —
Где тебе, голубке,Замужем-то жить,Труд порой рабочейВ поле выносить!
И в кого родиласьТы с таким лицом?Старшие-то сестрыКровь ведь с молоком!
И разгульны, правда,Нечего сказать,Да зато им — шуткаМолотить и жать.
А тебя за разумХвалит вся семья,Да любить-то... любитТолько мать твоя».
Вот в сенях избушкиКто-то застучал.«Батюшка приехал!» —Мальчуган сказал.
И вскочил с постели,Щечки ярче роз.«Батюшка приехал,Калачей привез!..»
— «Вишь мороз как крепкоДверь-то прихватил!» —Грубо гость знакомыйВдруг заговорил...
И мужик плечистыйСильно дверь рванул,На пороге с шапкиИней отряхнул,
Осенил три разаГрудь свою крестом,Почесал затылокИ сказал потом:
«Здравствуешь, соседка!Как живешь, мой свет?..Экая погодка,В поле следу нет!
Ну, не с доброй вестьюЯ к тебе пришел:Я лошадок вашихИз Москвы привел».
— «А мой муж?» — спросилаЯмщика жена,И белее снегаСделалась она.
«Да в Москву приехав,Вдруг он захворал,И господь беднягеПо душу послал».
Весть, как гром, упала...И, едва жива,Перевесть дыханьяНе могла вдова.
Опустив ручонки,Сын дрожал как лист...За стеной избушкиБыл и плач и свист...
«Вишь какая притча! —Рассуждал мужик. —Верно, я не впоруРазвязал язык.
А ведь жалко бабу.Что и говорить!Скоро ей придетсяПо́ миру ходить...»
«Полно горевать-то, —Он вдове сказал: —Стало, неча делать,Бог, знать, наказал!
Ну, прощай покуда,Мне домой пора;Лошади-то вашиТут вот, у двора.
Да!.. ведь эка память,Всё стал забывать:Вот отец сынишкеКрест велел отдать.
Сам он через силуС шеи его снял,В грамотке мне отдалВ руки и сказал:
„Вот благословеньеСыну моему;Пусть не забываетМать, скажи ему“.
А тебя-то, видно,Крепко он любил:По смерть твое имя,Бедный, он твердил».
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|