1

Стоят в чернорабочей хмуриЗакопченные корпуса.Над копотью взметают кудриРастроганные небеса.

В надышанную сирость чайнойКартуз засаленный бредет.Последняя труба окрайныО праведности вопиет.

Труба! Труба! Лбов искаженныхПоследнее: еще мы тут!Какая на́-смерть осужденностьВ той жалобе последних труб!

Как в вашу бархатную сытостьВгрызается их жалкий вой!Какая за́живо-зарытостьИ выведенность на убой!

А Бог? — По самый лоб закурен,Не вступится! Напрасно ждем!Над койками больниц и тюремОн гвоздиками пригвожден.

Истерзанность! Живое мясо!И было так и будет — доСкончания.— Всем песням насыпь,И всех отчаяний гнездо:

Завод! Завод! Ибо зоветсяЗаводом этот черный взлет.К отчаянью трубы заводскойПрислушайтесь — ибо зовет

Завод. И никакой посредникУж не послужит вам тогда,Когда над городом последнимВзревет последняя труба.

Книгу вечности на людских устахНе вотще — листав —У последней, последней из всех застав,Где начало трав

И начало правды... На камень сев,Птичьим стаям вслед...Ту последнюю — дальнюю — дальше всехДальних — дольше всех...

Далечайшую...Говорит: приду!И еще: в гробу!Труднодышащую — наших дел судьюИ рабу — трубу.

Что над городом утвержденных зверств,Прокаженных детств,В дымном олове — как позорный шестПоднята, как перст.

Голос шахт и подвалов,— Лбов на чахлом стебле! —Голос сирых и малых,Злых — и правых во зле:

Всех прокопченных, коихЧерт за корку купил!Голос стоек и коек,Рычагов и стропил.

Кому — нету отбросов!Сам — последний ошмёт!Голос всех безголосыхПод бичом твоим, — Тот!

Погребов твоих щебет,Где растут без луча.Кому нету отребьев:Сам — с чужого плеча!

Шевельнуться не смеет:Родился — и лежи!Голос маленьких швеекВ проливные дожди.

Черных прачешен кашель,Вшивой ревности зуд.Крик, что кровью окрашен:Там, где любят и бьют...

Голос, бьющийся в прахеЛбом — о кротость Твою,(Гордецов без рубахиГолос — свой узнаю!)

Еженощная одаКрасоте твоей, твердь!Всех — кто с черного ходаВ жизнь, и шепотом в смерть...

У последней, последней из всех застав,Там, где каждый прав —Ибо все бесправны — на камень встав,В плеске первых трав...

И навстречу, с безвестнойБашни — в каторжный вой:Голос правды небеснойПротив правды земной.