Глава 296. За завесой

Сюй Цин стоял на носу духовного корабля и смотрел на ночное небо. Спустя некоторое время он глубоко вздохнул, убрал судно и направился к воротам секты Таинственной Бездны на горе. Он не спешил, а по пути размышлял о секретах, которые раскрылись во время его недавней битвы со святым потомком Юнь, Чу Шэнюнем.

Хотя учитель заверил его в безопасности, Сюй Цин всё равно не мог перестать думать о возможных просчётах.

— У главы Альянса есть Золотая Ворона, и у меня есть Золотая Ворона. Это само по себе создаёт противостояние, но пока я слаб, могу сохранять спокойствие.

— Кроме того, в правый глаз Чу Шэнюня была помещена Золотая Ворона главы Альянса, поэтому он не умрёт так просто. Значит это не последняя наша встреча... — Сюй Цин прищурился, погружаясь в раздумья.

— Это действительно мир, где каждый готов съесть другого.

Ночь опустилась на город Альянса. По дороге подул ветер, развевая одежду Сюй Цина и его длинные волосы.

Сюй Цин поднял голову и посмотрел на ночное небо.

— Учитель был прав, я всё ещё слишком слаб, — пробормотал Сюй Цин. Он не хотел, чтобы однажды его тоже съели. Даже если он ничего не сможет сделать, даже если это судьба, он всё равно будет бороться.

— Я сделаю всё, что в моих силах. Если не смогу победить, то, по крайней мере, заставлю того, кто меня съест, страдать!

Этот мир, по сути, не изменился с тех пор, как он жил в трущобах, в лагере мародёров. Изменились только люди, которые стали проявлять свою жестокость на более изощрённом уровне.

В лагере мародёров желания и грабежи были прямыми, убийство было целью. Но когда уровень культивации достигает определённой степени, а окружение становится более сложным, убийство перестаёт быть целью, а становится средством достижения желаемого.

Раньше Сюй Цин не мог к этому привыкнуть, но теперь он принял это и быстро учился, извлекая из этого уроки для своего роста.

Погружённый в размышления, он не заметил, как наступила глубокая ночь. Сюй Цин наконец добрался до ворот секты Таинственной Бездны.

Ночью секта Таинственной Бездны была тёмной, но огни на вершине горы ярко сияли, словно пытаясь разогнать ночную тьму.

Сюй Цин стоял у подножия горы, глубоко вздохнул и уже собирался ступить на ступени, как вдруг его взгляд остановился. Он поднял голову и посмотрел вдаль, на ступени. Там, постепенно выходя из тени, двигалась фигура.

Когда фигура вышла на лунный свет, стало видно, что это старуха. Сюй Цин вежливо поклонился.

— Сюй Цин, ты не знаешь правил! — холодно произнесла старуха с суровым выражением лица, — ты так поздно явился на зов предка! Если это повторится, я тебя накажу!

С этими словами она развернулась и пошла вверх по ступеням. Сюй Цин посмотрел на её шею, но ничего не сказал и последовал за ней.

— Ещё раз посмеешь смотреть на мою шею, и я вырву тебе глаза! — донёсся до него холодный голос старухи, не оборачиваясь.

Сюй Цин промолчал. Он считал, что спорить бессмысленно, особенно с сильным противником. Он продолжал идти, не меняя выражения лица. Он чувствовал исходящую от старухи мощную ауру, которая по силе была сравнима с аурой Шестого владыки.

Видя, что Сюй Цин молчит, старуха обернулась и посмотрела на него, а затем продолжила свой путь. Оба молчали, пока не добрались до вершины горы. Там находилась большая усадьба, построенная из фиолетового нефрита. В центре усадьбы виднелась высокая башня. Свет исходил именно от неё.

От ворот шла мощёная дорожка, окружённая цветами. Повсюду были беседки, и множество служанок сновали туда-сюда. Все они были стройны, красивы, с белоснежной кожей и юными лицами. Проходя мимо Сюй Цина, они с любопытством поглядывали на него. Заметив его внешность, они начинали шептаться и хихикать.

Сюй Цин не обращал на них внимания. Старуха нахмурилась и сердито посмотрела на служанок, и те поспешно удалились.

Кроме того, здесь было множество разноцветных камней, которые были расставлены как украшения, придавая усадьбе изящный вид. Особенно выделялась небольшая речка, исток которой был неизвестен. Она извивалась по усадьбе и стекала вниз с горы. В воде время от времени можно было увидеть золотых рыбок с длинными усами, которые явно были необычными существами.

Сюй Цин даже заметил в лесу змей, и не одну или две, а множество. Некоторые ползали прямо по дорожке, другие обвивали деревья, третьи свернулись клубком в углах. Но что бы они ни делали, при виде Сюй Цина происходило нечто странное: они склоняли головы, словно выражая покорность.

Эта сцена удивила даже старуху, и она снова обернулась, пристально посмотрев на Сюй Цина.

Сюй Цин сохранял невозмутимое выражение лица, но в душе ему было не по себе. Он не понимал, почему так происходит. Недоумение Сюй Цина росло, пока его не привели в восточное крыло усадьбы, где находился небесный пруд. Издали был виден поднимающийся туман, который менял свою форму в воздухе, создавая ощущение благодати. Вокруг пруда была натянута белая вуаль, а за ней стояли десятки служанок, спиной к небесному пруду. Каждая из них держала в руках нефритовое блюдо с украшениями, одеждой и фруктами. Украшения были изысканными, одежда аккуратно сложена, а фрукты были волшебными. Лёгкий аромат разносился повсюду. Когда Сюй Цин подошёл ближе, туман, звук воды, аромат — всё это окутало его чувства, словно он попал в волшебную страну.

Подойдя ближе, Сюй Цин снова почувствовал напряжение, потому что… на белой вуали он увидел отражение изящной фигуры, купающейся в небесном пруду. Сюй Цин тут же отвёл взгляд и остановился.

Старуха не обратила на него внимания и, подойдя к белой вуали, поклонилась.

— Предок, я привела его.

— Ты проявила неуважение к моему юному гостю. Дай себе три пощёчины, — раздался томный голос бессмертной Цзы Сюань из-за белой вуали.

Старуха, не колеблясь, трижды ударила себя по лицу. Удары были сильными, щека распухла, изо рта потекла кровь. Но в её глазах не было ни капли обиды. Она молча опустила голову. Всё это ещё больше насторожило Сюй Цина. Он стоял, опустив голову и поклонившись в сторону белой вуали.

— Ученик Сюй Цин приветствует старшую Цзы Сюань.

Раздался плеск воды, а затем смех.

— Юноша, почему ты сегодня такой вежливый? В записке к подарку ты обращался ко мне совсем не как к старшей, — голос бессмертной Цзы Сюань, смешанный со звуком воды, обладал необъяснимым очарованием.

Сердце Сюй Цина ёкнуло. Он ещё больше разозлился на капитана, полагая, что тот мог написать в записке к подарку что угодно. Но сейчас он не мог ничего объяснить, поэтому ему пришлось стиснуть зубы и ответить низким голосом:

— Благодарю старшую за спасение.

— Значит, ты вежлив только из-за этого? На самом деле, даже если бы я не вмешалась, Сюэ Ляньцзы всё равно бы помог тебе, — томный голос бессмертной Цзы Сюань проникал в душу, вызывая приятную дрожь.

Сюй Цин молчал, не зная, что сказать. С подобной ситуацией он столкнулся впервые. Фигура за белой пеленой вызывала в нём неописуемые чувства. Особенно этот звук воды, словно жемчужины падали на нефрит — каждый всплеск отдавался эхом в его душе.

— Впрочем, как бы то ни было, я действительно тебе помогла. Так может, и ты мне поможешь, юный друг? — вновь послышался плеск воды. Бессмертная Цзы Сюань словно собиралась встать.

Сюй Цин поспешно отвёл взгляд. В тот самый момент, как он это сделал, изящная фигура за белой пеленой поднялась из воды. Тень, отбрасываемая сквозь ткань, была совершенна. Словно небеса одарили бессмертную Цзы Сюань своей исключительной благосклонностью, собрав в ней всё очарование женской красоты. Одна лишь тень излучала захватывающую дух притягательность, способную заставить сердце любого, кто её увидит, трепетать от волнения.

Она грациозно подняла ногу, выходя из источника. Белая ткань струилась и обвивалась вокруг её тела, превращаясь в длинное платье. Водопад чёрных волос ниспадал на плечи, слегка порозовевшие щёки оттеняли нефритовую кожу, а овальное лицо поражало утончённой красотой.

Служанки вокруг преклонили колени, подняв вверх нефритовые подносы. Бессмертная Цзы Сюань с улыбкой взяла с одного из них гроздь духовного винограда и направилась к Сюй Цин. Ещё не приблизившись, она окутала его своим благоуханием.

В глазах Сюй Цина приближающаяся Цзы Сюань походила на небесную фею — неземную и прекрасную.

Видя, как Цзы Сюань подходит всё ближе, Сюй Цин покрылся испариной и отступил на несколько шагов. Но фигура бессмертной на мгновение расплылась, и в следующий миг она уже стояла рядом с ним, поднося к его губам ягоду винограда.

Сюй Цин почувствовал, как разум опустел.

— Малыш, зачем ты всё время зовёшь меня предок? Неужели я выгляжу такой старой? В следующий раз можешь называть меня сестра Сюань, — мягко рассмеялась бессмертная.

Её прекрасные глаза сияли, а в каждом движении, в каждой улыбке сквозило неописуемое очарование.

Сердце Сюй Цин забилось чаще. Он чувствовал себя так же напряжённо, как много лет назад, когда столкнулся со страшным зверем в Запретной зоне.

Видя его состояние, Цзы Сюань снова улыбнулась. Её смех был сладок, как мёд, успокаивал и умиротворял. Она не стала больше смущать Сюй Цина, а развернулась и пошла прочь, оставляя за собой эхо своего голоса.

— Ты так меня боишься? Думаешь, я тебя съем?

— Я слышала, что во время патрулирования реки ты встретил кого-то из секты Таинственной Бездны. Это секта моего старого друга. Раз уж ты с ними виделся, отведи меня туда через пару дней. Я хочу навестить их.

Бессмертная Цзы Сюань грациозно удалилась в сопровождении служанок и старухи.

Издалека, среди других женщин, Цзы Сюань напоминала распустившийся цветок пиона — прекрасный, но не вычурный, яркий, но не вульгарный, очаровательный и несравненный.

Сюй Цин простоял на месте ещё какое-то время, прежде чем глубоко вздохнуть и с неописуемым чувством покинуть секту Таинственной Бездны. В тот момент, когда он вышел за ворота, Цзы Сюань, сидя на вершине высокой башни прежнего дома, ела виноград и смеялась.

— Какой непробиваемый чурбан. На правом запястье у него обмотана чья-то нить судьбы, магия не человеческая. Интересно, какая глупышка из другого клана оставила свою нить судьбы вот так, да ещё и односторонне? Если этот юнец умрёт, то и она вслед за ним.[1]

\\\

1. В главе достаточно прямо намекнули, кто именно оставил нить судьбы. Кто желает вспомнить сам этот момент, то стоит перечитать 198 главу.

S3