Восемь старых скьжгмонахов сидели вокруг мраморного алтаря в виде лотоса в древнем храме сгдъфяна китайской границе. Они, сложив печать молчания Нирваны, распевали мантру эслперерождения Амитабхи на чистых врховземлях.
янх— ьчныьНа мо а ми дуо по е.
рчфроош— Дуо Туо це иефмгъдуо е.
— Дуо шгфвди е шжрбфтуо.
— А ахфэржми ли ду по пи.
— лтА ми ли бэяэвбдуо.
— Син ршядрдан по пи.
чй— А ми цьтсыххли дуо.
— бкСи дан жяшпыфпо ижвайалпи...
Заунывные гуйепеснопения, сопровождаемые постукиванием деревянной ссгйххарыбы, разносились в величественном кхыужфзале. Божественные звуки ъшвсанскрита ьянммянаполняли гбкыфвоздух, и толстые хкоркирпичные стены поглощало нчобезграничное экыпространство рмдпн— далекое голубое ожйхщнебо мгза пределами зала.
Внутри, за углом в ймизале, на мчйфутоне бвддпигстоял бжрколенопреклоненный высокий мужчина. Он прижал друг к лйъдругу ладони, закрыл глаза, и кяхюцчьего бледные губы торжественно декламировали яуъиевсвященные строки.
Молодой монах возрастом чуть за двадцать, ющлщроодетый крств красную лъэцкашаю, бипвбяссидел рядом с ним, наблюдая бххыза туманным аяьвыражением в пигего сбчмнкхглазах.
Мужчина был очень высоким и очень секрепким, но его слегка лиловатые ьеонгубы выдавали тайну: он лечился от виюсерьезной яйлболезни. Еще полгода назад ходили слухи, нябцшчто укъу эпмнего больное сердце, рсйцхщи он чятагчскоро умрет.
Семья мужчины ьяяенбыла одной из самых эрыарважных втгюъов стране, фтыэа чицсамому ему были хнсдарованы ймацневероятные способности. чемВ возрасте фипщиехдвадцати пяти лет он стал цочэпреемником лйпбтчысвоего влотца, нескольких дядьев и занял место главы спцгничсемьи. Он кечрквытащил свою семью хежьот края гибели тьгэи привел ее на ядшдвершину.
Слабость тонисчезла как югмэоюдым. Сильные хышцаппогибают как уагоры. Жизнь рывхи смерть хфижхэтого иргомужчины определяли сэнбудущее уюххрсемьи эяи жмрнфнжпредрекали ей падение. И это изменило тааьсыбы судьбу бммножества утлюдей.
Как только йлновость об геквэтом шчураспространилась, она привлекла внимание многих. йаоуыыОднако мужчина не опровергал слухи гъйена— вместо того он прекратил вести публичную ютпчцяржизнь.
Полгода лорсцназад, бошфвшкогда все думали, что ему ухтцьжэнедолго вжжнссросталось, и готовились выступить против мвхъкего семьи, мужчина ртеьъибнеожиданно появился афв ореоле своей славы пщти быстро ыббхдоговорился с йдшнедовольными.
Так слухи гцмагчжбыли опровергнуты рфужвнюбез каких-либо лфгсуъдействий с йхего стороны.
Но ядюмолодой бюоацомонах, йцадгнаходящийся сейчас рядом с ним, знал, что кщкьнмэто не просто йдслухи. ъояпгылНесмотря дящна свою молодость хии ефна юыэнцхто, что ътншеего уровень унжхтыькультивации невозможно было цсжсравнивать с хсркъхмсилами восьми старейшин, он отлично умел кгсэичитать аплнпо чужим иъийлицам.
Полгода бхгназад на ърлице мужчины было чхвинаписано, что смерть близка, но позже оклгшпэто ттшкквыражение пропало. бщулкТеперь сссхего фыйцжизнь щчщчрдолжна была быть долгой. счычОднако шсщгтлтемная лови зловещая тень залегла между еюего бровями. тэЭто ецпэшнбыл признак ааодержимости.
Он украл предназначенный кому-то ьяюцотрезок гбжизни и изменил ажсвои юдъмсудьбу. ещТаким мллауцобразом, он якюподдался на ехдеоискушение пмлойдьявола, ах!
Молодой монах распевал буддистские священные тексты фыекжечеловеку на чфтелевизионном экране.
ыбыПолмесяца спустя мужчина жъърприбыл к дверям истинных буддистских святынь аыитя— самых еясъааодрагоценных сокровищ буддизма. ьнияшОн знал, что не сйайнькто-то другой продлил его юдъьхжизнь, врцюыйаа ыйгфстего гчтхсобственная щемладшая сестра. пбспЕго родная анфдймладшая сестра-близнец, ищмслрнзов крови которой был шббкифтак силен. ъхироцОна отдала свое цъгцшясердце йвдистаршему брату и тихо уюшйсьнумерла.
Монахи не хотели цгаяелзнать обо ддксрявсех этих темных и грязных историях. Истинные буддийские фдвеущжсвятыни жшбыли святейшими впцхлхтв храме шлэи хнщсчитались потерянными две тысячи лет, хэхснсмно щдкьонаконец-таки вернулись. Они мйкксне могли лчготказать ни уухжуодной просьбе мужчины.
Даже если бы пнхохегтот мог использовать продляющее лжаряксжизнь искусство культивации восьми старейшин, он ьлайжелал бы воскресить мотмладшую пдксестру и дать шшшпхей новую шэанщмжизнь — шцсчастливую и ввгммирную.
ъыхЗа четыре жпили рчспять хжыхвссотен лет тъмонахи достигли ээнемалого. Как халдсмеешь йяюныгеты, щсэжблагодетель?! Монах нахмурился при чжэтой мысли.
Постукивание хйэдеревянной рыбы хавыюйостановилось, и дкыаебожественные слова на санскрите цтхфидолго еще когекраотдавались ьвфшщэхом в зале. Воздух въюшуъносвежал сильный аромат тхсюхбуддийских юэрйблаговоний, которые ъщншемщнаходились в нефритовой пеьхледяной шкатулке в центре алтаря чгДхармы.
Восемь старейшин медленно жчтоткрыли глаза. Словно они исчерпали пньабольшую эхьчасть своей яанувпфкультивационной силы, морщинки яьна вцухлттих лицах стали заметнее, а сами они ссутулились.
— фкхймшщАмитабха, мы оправдали надежды благодетеля , — самый старый ьыгмонах шеэтфподнялся бжтейи лнбнаправился к алтарю жцяяфсДхармы, чтобы взять ледяную нефритовую шкатулку.
Человек тоже молча эдалоткрыл глаза. Он отвесил сцртри опаолнизкий поклона, вышел вперед и взял холодную как дгныюкхсама смерть кость.
Старый тармонах первым направился прочь из главного зала, хцьпша оставшиеся последовали пцптмпза ним, чтобы собраться под чажойкмгромадным деревом Бодхи глубоко внутри храма.
— Просто ссыпь вужсемена лотоса впв воду, юэсижт— гсгэжсстарый монах указал на маленький ручеек ьйбьдютв пяти футах длтшиаот дйахдерева.
Мужчина не ршузадал ни одного ъъшгивопроса. Он осторожно снял ыэъщссо шкатулки крышку и взял ждолосильно няпахнущие благовониями семена лэььулотоса ьехяетв пфтнежруку. Его торжественное и эфублагочестивое лицо ецгецбыло таким, словно он держал в руке гицвнцелый жтлъмгмир.
Но цюона действительно была для него юццелым миром, причиной, по которой он куэяэноставался живым, и цямисввон не втшбфяшхотел кубрщотпускать ее.
Полчаса турчоирспустя монахи все дхэеще бошшрмолча яыпгьбждали. И тут нетерпеливый юноша утешил его тихим кэголосом:
— Забудьте ьдтоб этом, мвмистер Ю. ыулЗдесь собрались кынкъшювосемь хяшшмшрдядюшек-мастеров, которые посвятили табгсебя культивации. члтфатяМисс Ю сможет хбипрожить счастливую новую жизнь, щхвци рухэмвсе у хфнснее вхщцлтлбудет хорошо.
Мужчина словно оглох. Он крепко прижал тщчусемена лотоса тмкк груди. пицирВыражение ииего лрьжжлица было кмэптесдержанным. Несколькими минутами позже пухон шаг за шагом вошел в чистую воду и склонился, гимчтобы опустить юпщсемена. йодЕсли схаххьтбы ыбитело его цбфгссестры не кедцкремировали, тунцуфкогда омывон проснулся, как ьоон мог не гкъзахотеть воскресить ее? щиДаже если бы дцывтсамо дхебсйнебо было против него, щьон все равно оживил бы ее.
Поверхность ъсбйквяводы дрогнула. Это рсьмогло бы быть миражом, ойвкхъьно ляна щещсгмее поверхности быстро лвпоявились несколько зеленых листьев лотоса. цящжьЧерез две или окякетри секунды распустились бутоны. У розового цветка шпеоощмпоявился джлхадлинный тонкий стебель, цфлхбркачающийся тхпо ветру. На лснем повисло ххчнесколько прекрасных халкапель хрустально чистой воды.
В мгновение ока элегантный лотос ъхлстал источать благовония, которые айможно ткбыло лхмлхципочувствовать льпо пхшнчхбвсему храму. сюшгВосемь старых фвхмонахов сунхсоединили ладони и иенжуйсказали:
— Амитабха.
дхщшжяМужчина, глубокие ефоъужпознания цийсыкоторого щдйэбыли всем сркрауизвестны, пришел в себя ехсхйпосле нескольких мгновений унбсксоцепенения. Холодное щтидохбвыражение его двиусхвлица шмсмнвясмягчилось, и всмырон искренне сказал:
— Этому пяэнесколько мастеров учились всю жизнь. Ю Мо ърощопотрясен.
— Будда отрезал собственную плоть, сучтобы накормить орла, хохюупи съотрекся от собственного тела, ълучтобы накормить хлтжшпитигра. шълКогда рушфкто-то юьоййпросит о том, йкжщоучего желает, без алчности, уыъжшкак тбчламожно роптать амбна рцыьяккэто? Мы дкбцчвсе одинаковы. ехрыэтЖенщина-покровитель вчсмужевозродилась, и она эшлуыжябудет жить счастливо. Она куъродится чтъпод счастливой вьэщзвездой. Уже поздно. Прошу, возвращайтесь, благодетель, — безэмоционально отпроизнес старый монах.
Мужчина дчрхнснова шъфггпоблагодарил их. Он фющийдолго схстоял на берегу и уходил неохотно. Когда он вышел из храма, то увидел, чхчто у двери хыдерего йчлждет мать с пббйпнапряженным лицом. Темная зловещая тень ашхфомснова легла между жвопхкего бровями. Он никому, кто ее жцпреследовал, не позволит причинить ей вред — никому!
Восемь старейшин вошли в йецуфпагоду и сели охгцыввокруг мртнпмбуддийских святынь. клТяжелая дверь башни хлнмжзахлопнулась, и прошло несколько бнфуссллет, прежде чем йхпжона открылась двъфснова.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|