Глава 11 (Часть 1)

Это была бесконечная печаль. Хотелось плакать, но она упрямо сдерживала слезы. Безмолвная боль ранила еще сильнее.

— Ань Бай, ты сможешь… Ты смог полюбить ее, значит, сможешь полюбить и меня. Я… Я моложе ее, красивее… У меня лучше семья… Ань Бай, полюби меня, прошу, — Чжун Фэйюй немного изменила текст, но режиссер и сценаристка не возражали, поэтому она продолжила играть по-своему.

— Ань Бай, ты же хотел уехать за границу? С ней ты ничего не сможешь сделать, только я могу тебе помочь. Куда ты хочешь? Париж? Нью-Йорк? Лондон? Я могу все организовать! Ань Бай, она не сможет ждать тебя, а я смогу. Год, два, десять лет…

В отличие от порывистой, почти истеричной Янь Лин, Чжун Фэйюй к концу сцены потеряла дар речи. Сценаристка Фан Сюань понимала, почему так получилось. Именно это она и хотела передать: даже самая жестокая женщина почувствует боль, когда ее отвергает любимый человек.

— Ань Бай! Скажи, что любишь меня! Что любишь меня!

Чжун Фэйюй повернулась спиной к режиссеру и сценаристке. Обычно для таких простых проб ракурс камеры был фиксированным, оператор лишь немного корректировал угол съемки. Но на этот раз камера, словно заразившись эмоциями актрисы, последовала за ее поворотом. В объективе показалось, как по щеке Чжун Фэйюй скатилась слеза. Стоя спиной к «главному герою», она больше не могла сдерживать чувств.

— Ань Бай, если ты согласишься быть со мной, то так тому и быть. Но если нет… Я уничтожу все, что тебе дорого: твою карьеру, твою семью, твою любовь… все!

Сказав это, она закусила губу. Ее сжатые кулаки виднелись из-под подола платья. Она заставляла мужчину любить ее — роль, которую должны были ненавидеть, но Чжун Фэйюй вызвала сочувствие.

Чжун Фэйюй не успела закончить сцену, как Цинь Сы крикнул: «Стоп!». Все словно очнулись от сна. И тут же поняли, что режиссер не дал ей доиграть. Хотя это и вызвало некоторое сожаление, все понимали, почему он так поступил. Большинство присутствующих знали содержание этой сцены, и игра Чжун Фэйюй действительно несколько отклонялась от режиссерской задумки, хотя им больше нравилась ее интерпретация.

Окончательное решение оставалось за Цинь Сы.

— Ваши эмоции сильно отличаются от того, что написано в сценарии, — сказал Цинь Сы, подперев подбородок рукой и переводя взгляд с камеры на Чжун Фэйюй.

— Да.

— Способность отходить от сценария говорит о ваших актерских данных. Однако… каждый такой эмоциональный скачок — это вызов для вашего партнера по сцене. Ему нужно успевать за вашими эмоциями. Самовольно меняя сценарий, вы ставите его в затруднительное положение.

— Я понимаю, — кивнула Чжун Фэйюй. Видя, что режиссер молчит, она продолжила: — Я актриса, и моя задача — максимально точно интерпретировать сценарий, используя язык тела, слова и другие средства выразительности…

Цинь Сы приподнял бровь, Фан Сюань пожала плечами.

— Вы считаете, что ваша интерпретация максимально точная? Вы понимаете, что за человек Кэ Гуань? — неумолимо спросил Цинь Сы резким тоном. Те, кто знал его нрав, понимали, что это признак начинающейся вспышки гнева. Как известный режиссер, Цинь Сы всегда был требователен к актерам и не любил, когда они не уважали сценарий и меняли его по своему усмотрению.

— Конечно! — Чжун Фэйюй твердо посмотрела Цинь Сы в глаза и четко произнесла: — В отличие от главной героини, Кэ Гуань — девушка, которую все оберегали и лелеяли с детства. Именно поэтому она плохо разбирается в людях. Она одинока, у нее нет друзей, и она искренне дорожит дружбой с главной героиней.

— Влюбившись в главного героя, она разрывается между чувствами. Эта сцена — момент ее выбора. Она пытается завоевать любовь мужчины, и именно этот отказ меняет ее. Это начало трансформации ее характера… Никто не бывает абсолютно хорошим или плохим. Люди… колеблются, борются с собой, и перемены в характере не происходят мгновенно. В этот момент Кэ Гуань разрывается между двумя важными для нее вещами: если она выберет любовь, то потеряет дружбу, и наоборот. И несмотря на все ее старания, ее отвергают… Она женщина, и она не так сильна, как кажется. Ранимые люди тяжело переживают подобные удары… Разве не естественно, что она чувствует боль?

Цинь Сы молчал, задумчиво глядя на Чжун Фэйюй. Фан Сюань тронула его за плечо и жестом попросила помолчать. Цинь Сы махнул рукой, больше ничего не говоря, и дал Чжун Фэйюй знак, что она может уйти.

++++++++++++++++++++++++++++

Вернувшись в компанию, Чжун Фэйюй поднялась на 51-й этаж, в кабинет Хэ Цзинсина. Она пришла как раз в обеденный перерыв, и в офисе было тихо. Невольно она замедлила шаг, и благодаря этому не разбудила Хэ Цзинсина.

Мужчина, казалось, очень устал и уснул прямо за рабочим столом. Даже во сне он сохранял свою обычную элегантность, но к ней добавилась детская беззащитность, которой не было, когда он бодрствовал. Его слегка приоткрытые губы и тихое дыхание выглядели трогательно.

«Бессердечный», — подумала Чжун Фэйюй, долго глядя на него. В такого мужчину нельзя влюбляться, предупредила она себя. Кроме семьи и нескольких верных друзей, никто не заслуживал ее искренности.

Возможно, ее мысли были слишком резкими, но ее можно было понять. Ведь в прошлой жизни ее предавали те, кому она доверяла.

Она подошла к панорамному окну. 51-й этаж был одним из самых высоких в центре города. Внизу кипела жизнь: оживленное движение машин, толпы людей. Кто знает, сколько боли и разочарований скрывается за этой кажущейся процветающей картиной.