Глава 9. Смертельная опасность

Кагоме сидела у окна, погруженная в раздумья. Ее тревожили события двухдневной давности.

Заметил ли тогда Нараку что-то? Даже если он не обратил внимания на ее состояние, разве он ушел бы, не сказав ни слова? Кагоме не покидало странное, необъяснимое чувство.

— Госпожа…

Робокий голос раздался позади. Кагоме обернулась и увидела девочку лет тринадцати-четырнадцати.

— Ты кто? — удивленно спросила Кагоме. Откуда здесь взялась девочка?

— Госпожа, я служанка, меня купил господин замка, — тихо ответила девочка.

Нараку купил служанку? Кагоме хотела расспросить девочку подробнее, но заметила, что та держит в руках чашу с какой-то жидкостью.

— Что это? — спросила Кагоме.

— Я не знаю. Господин велел мне принести это вам, — ответила девочка, поставила чашу на стол и вышла.

Кагоме смотрела на чашу, и ее охватило внезапное беспокойство.

— Выпей лекарство, — бесстрастно приказал Нараку, войдя в комнату.

— Что это за лекарство? — холодно спросила Кагоме, не делая попытки взять чашу.

— Чтобы полностью избавить тебя от червей-паразитов. Я специально попросил кого-то приготовить его, — ответил Нараку, и в его холодных красных глазах мелькнул странный блеск. — Пей, это пойдет тебе на пользу.

Он протянул ей чашу.

Кагоме посмотрела на него, взяла чашу и поднесла к губам… А затем резко выплеснула содержимое на пол.

Раздался звон разбитой посуды. В тот же миг пощечина обрушилась на лицо Кагоме. Лицо Нараку стало холодным, как лед.

У нее во рту появился металлический привкус крови… Жестокий удар чуть не лишил ее чувств. На бледной щеке алел яркий след от пощечины.

— Ты осмелилась ослушаться меня, — глаза Нараку пылали ледяным огнем.

Кагоме, превозмогая боль, которая едва не заставила ее потерять сознание, с трудом пришла в себя.

— Почему я должна тебя слушаться? Откуда мне знать, что ты не отравил это лекарство? — с вызовом спросила она.

— Довольно умно, — с насмешкой ответил Нараку. — Я не отравил его. Я всего лишь добавил шафран.

Кагоме побледнела и отшатнулась. — Что… Откуда ты знаешь?

— Ты думала, что сможешь что-то скрыть от меня? Не забывай, это мой дом. Мне известно все, что здесь происходит, — презрительно усмехнулся Нараку, глядя на ее испуганное лицо.

Кагоме застыла. Он все-таки узнал… Что же делать?

— Что ты хочешь? — спросила она, крепко сжав губы.

— Избавиться от него, — жестко ответил Нараку.

Сердце Кагоме сжалось. Она сжала кулаки, а затем, подняв голову, холодно усмехнулась. — Ни за что! Почему я должна тебя слушать?

Он схватил ее за горло. — Не вынуждай меня… убить тебя.

— Убей, если хочешь. Хватит притворяться, — Кагоме, казалось, совсем не боялась его гнева. — Теперь я вижу, кто ты на самом деле. Ты просто трус, который боится взять на себя ответственность. Ты даже не можешь стать отцом собственному ребенку… потому что боишься!

Лицо Нараку помрачнело еще больше. В его красных глазах сверкнула смертельная ярость.

— Еще одно слово — и я убью тебя.

— Я говорю правду. Ты боишься. Ха-ха… — лицо Кагоме стало багровым, ей было трудно дышать, но она продолжала смеяться. — Ты боишься, что он станет твоей слабостью, что из-за него я забуду о мести. Ты боишься, что все твои старания пойдут прахом… Ха… Ты все продумал… но не учел…

Нараку сжал ее горло еще сильнее. Кагоме задохнулась и не смогла больше произнести ни слова. Он смотрел в ее полные боли глаза. — Ты хочешь умереть? Я исполню твое желание!

Дыхание Кагоме становилось все прерывистее, лицо из багрового стало мертвенно-бледным. Она пыталась вырваться из его хватки, но не могла пошевелиться. Она чувствовала, как жизнь покидает ее.

— Я даю тебе последний шанс. Избавься от него, иначе пеняй на себя, — сказал Нараку, отпустил ее и вышел.

Кагоме упала на пол, едва живая. У нее не было сил даже думать. Сознание померкло.

Нараку вышел в коридор, где стоял Кохаку. — Иди, присмотри за ней.

Кохаку молча кивнул, и упавшие на лицо пряди волос скрыли его выражение лица.

Когда Кохаку ушел, Нараку остановился и посмотрел на свои руки. Что заставило его отпустить ее?

Ее полное отчаяния лицо и непокорный взгляд? Ее дерзкие слова и дрожащие руки? Или… ее глаза, в которых, несмотря на отсутствие слез, читалась безмерная печаль?

Нараку нахмурился. Эта проклятая женщина снова и снова пробуждала в нем странные, неприятные чувства.

От этой мысли лицо Нараку стало холоднее, чем тысячелетний лед.