Глава 11

Су Вань когда-то вздыхала: «Один раз укушен змеей, десять лет боится веревки в колодце» (Пуганая ворона куста боится); Лян Баочжу когда-то говорила: «Женщина оступилась один раз потому, что была слепа, оступилась дважды потому, что — глупа».

Меньше чем за десять дней Линь Сяомэн дважды укусила ядовитая змея, высовывающая язык. Она чувствовала себя не только глупой, но и безнадежной.

Тан Шаоцзе быстро развязал фартук на Линь Сяомэн, его руки скользили по ее телу, разжигая огонь повсюду. Он целовал ее мочку уха, тяжело дыша, и спрашивал: — Мэнмэн, ты правда можешь притвориться, что ничего не было? Мм? Сможешь?

Да, она не могла.

Поэтому она была бессильна сопротивляться.

******************

Добравшись до Приморской Виллы, Лу Чэндун достал купюру розового цвета, чтобы расплатиться с водителем, а затем снова схватил ее за запястье и вытащил из машины.

Водитель взглянул на двух людей, которые сцепились, а затем огляделся. В районе Приморских Вилл, кроме нескольких вилл, не было других зданий. Поскольку они были построены на склоне горы у моря, машин проезжало очень мало, особенно ночью.

Водитель, который привез Лу Чэндуна и Су Вань, на мгновение замешкался, но в конце концов послушно уехал.

Хотя он почувствовал, что эти двое не ладят и вроде как дерутся, но не ему вмешиваться в дела таких людей.

— Лу Чэндун, отпусти меня! — Всю дорогу Су Вань сидела с холодным лицом и не говорила с ним ни слова, но когда они почти подъехали к вилле, она вдруг изо всех сил начала вырываться. Она знала, куда он ее везет, и даже смутно догадывалась, зачем он привез ее сюда так поздно ночью.

Это был когда-то их дом. После свадьбы они жили в районе вилл, расположенном довольно далеко от города. Поскольку она любила тишину, он специально спросил ее мнение при выборе нового дома.

Когда-то это было ее убежище, ее уютное гнездышко, но теперь она меньше всего хотела ступать в этот дом.

Но это уже не зависело от нее.

Лу Чэндун ничего не сказал, просто крепко схватил ее за запястье и потащил в дом. Когда он захлопнул дверь, Су Вань изо всех сил била его кулаками и ногами, но это было бесполезно. Он мертвой хваткой держал ее за запястье, словно не отпустит, даже если оно сломается.

— Выпусти меня!

В тот момент, когда замок щелкнул, Лу Чэндун вдруг обернулся и улыбнулся ей, но его выражение лица и слова были мрачными, жуткими и очень опасными: — Не мечтай!

Наконец он отпустил ее руку, но тут же навалился на нее всем телом, прижав ее к стене между собой и стеной. Су Вань инстинктивно вытянула руки, упираясь ему в грудь. Лу Чэндун тихо рассмеялся, одной рукой обнял ее за талию, резко притянул, и ее тело плотно прижалось к его. Другой рукой он нащупал выключатель на стене.

В тот момент, когда загорелся свет, Су Вань закрыла глаза, а когда снова открыла, лицо Лу Чэндуна было уже совсем близко. Он смотрел на нее с улыбкой на губах, а в его глазах была нежность. — Ты не скучала по мне? — Он выпил, и когда говорил, его влажное теплое дыхание, смешанное с запахом алкоголя, полностью обдавало ее лицо. Су Вань тоже выпила. Если бы не алкоголь, она бы смогла дать ему пощечину.

Она отвернулась, ее голос был холодным и жестким: — Нет!

Лу Чэндун, нажав на выключатель, оставил руку на нем. Он бормотал о своей тоске по ней, но Су Вань никак не реагировала.

Су Вань резко обернулась и с силой оттолкнула его руку, которая блуждала по ее шее. Она посмотрела на него, в ее взгляде было отвращение. — Лу Чэндун, ты думаешь, это интересно? Думаешь, если ты не подпишешь, у меня не будет другого выхода? Если ты хочешь довести дело до суда, я готова!

Лу Чэндун прищурился. На его губах все еще играла легкая улыбка, но встретившись с ее взглядом, его голос тоже стал ледяным и высокомерным: — Ты уверена, что сможешь найти адвоката?

Су Вань все так же холодно смотрела на него, ее голос дрожал: — Ты кто такой, по-твоему? Думаешь, можешь все контролировать?

— Конечно, нет, — покачал он головой. — Я просто знаю, что никто не пойдет против денег, и я знаю, что никто не посмеет пойти против меня, Лу Чэндуна.

— Ты! — Су Вань злобно посмотрела на него. Спустя некоторое время ее голос вдруг смягчился: — Лу Чэндун, почему ты не можешь отпустить меня?

Тело Лу Чэндуна мгновенно застыло, даже улыбка на его губах словно замерзла. Но это длилось всего мгновение. Он быстро пришел в себя, наклонился и укусил мягкую кожу на ее мочке уха, в его голосе даже слышался смех: — Проведешь со мной одну ночь, и я подпишу. Как насчет этого? Мм? Не нужно устраивать скандал и идти в суд, не нужно столько хлопот. Как?

Хотя это был вопрос, он не оставлял Су Вань возможности ответить, потому что, прежде чем задать его, Лу Чэндун уже знал ответ.

Су Вань не успела ударить Лу Чэндуна кулаком по лицу, как он уже наклонился, обхватил ее ноги и взвалил ее на плечо. Ее кулаки били его по спине, но без всякой силы. Ее ноги тоже постоянно дергались, но Лу Чэндун, подняв ее, тут же снял с ее ног туфли на высоком каблуке.

— Отпусти меня! Отпусти меня!

Лу Чэндун ни на шаг не замедлил. Он нес ее прямо в спальню. Женщина на его плече вела себя как сумасшедшая, но даже если она изо всех сил сопротивлялась, это было бесполезно. Женщина перед мужчиной изначально слаба.

Су Вань знала, куда он ее везет. Там были ее самые невыносимые воспоминания.

Су Вань нахмурилась от боли: — Грязный!

Услышав это слово, Лу Чэндун словно сошел с ума: — Черт возьми, я грязный, но сердце у меня чистое! Не думай, что я не знаю, о ком ты там мечтаешь?! Ты не грязная?! Мм?!

— Лу Чэндун, ты вызываешь отвращение! — Казалось, она использовала последние силы, каждое слово выдавливалось сквозь зубы.

Хотя он не видел выражения лица Су Вань, он чувствовал тон ее голоса, отвращение, которое содержалось в ее словах.

Его тело на мгновение застыло. Если бы Су Вань в этот момент обернулась, она бы точно не поверила, что на лице обычно высокомерного Лу Чэндуна может быть такое выражение. Его лицо было бледным, взгляд тусклым, безжизненным, губы плотно сжаты в линию, словно он наконец осознал, что в этом мире есть вещи, которые он не в силах изменить.

В этом мире нет ничего более унизительного и отчаянного, чем когда что-то, что ты считаешь бесценным сокровищем, кто-то другой выбрасывает как старую обувь.

S3