Глава 2 (Часть 1)

Глава 2

Родной дом Юнь Юаньхуэй находился на севере, она была родом из бескрайних степей.

Ей от природы были дарованы широта души и сострадательное сердце — это был подарок её родных краёв.

Неудивительно, что так много людей восхищались ею.

На летних каникулах, когда ей исполнилось восемнадцать, она привезла меня к себе домой.

Это было время буйного цветения степных трав и целых морей цветов.

Вернувшись в степь, Юнь Юаньхуэй полностью раскрепостилась, показав свою истинную натуру.

Я смотрела, как она стоит под солнцем в искусно сшитом монгольском халате с вышитыми узорами, подчёркивающем её фигуру. Спина прямая, во всём облике — свобода и дерзость.

Она сидела на высоком статном коне, держа поводья, и, улыбаясь, смотрела на меня, а затем протянула мне руку.

Когда мы неслись верхом по степи, ветер обтекал нас со всех сторон.

За моей спиной была её грудь, тёплая и сильная.

Я уверенно держала поводья, позволяя ей уносить меня вдаль.

Когда солнце начало садиться, она вела коня под уздцы, и мы шли по степи вдоль изгиба реки.

Мы остановились у места с сочной травой у воды, и она повернулась ко мне.

Глаза Юнь Юаньхуэй были не обычного карего цвета; у неё были жёлто-карие глаза, которые в солнечном свете казались светлыми.

Когда наши взгляды встретились, я увидела в них нежный небесный свет и своё отражение.

Она протянула руку, нежно прикрыла мне глаза, а затем приблизилась и поцеловала меня.

Здесь, посреди этого бескрайнего простора, я на мгновение коснулась вечности.

Вечность не длится вечно.

Это случилось на второй год после нашего расставания.

Учителю исполнялось семьдесят лет, и мы, его ученики со всех концов страны, съехались поздравить его.

Юнь Юаньхуэй, конечно, тоже приехала. Так мы и встретились снова.

Почему-то я вспомнила её такой, какой она была, когда только поступила в университет.

Повзрослевшая Юнь Юаньхуэй не сильно изменилась, только щёки стали худее, черты лица — отчётливее, и она выросла — теперь уже мне приходилось смотреть на неё снизу вверх.

Она полностью избавилась от детской наивности, и той юной робости и живости, которую она показывала при мне, больше не было видно.

Увидев меня, она улыбнулась.

Именно в этот момент, увидев её улыбку, я наконец осознала: она выросла, повзрослела.

И стала для меня чужой.

Она могла бы всегда сохранять ту свою свободолюбивую сторону, но, к сожалению, я сама подтолкнула её к взрослению.

Многие мои однокурсники и коллеги уже обзавелись семьями, нашли человека, с которым могли бы провести всю жизнь.

Они встретились в нужное время, и это привело к счастливому финалу.

Я тоже думала: если бы мы познакомились в другое время, был бы исход иным?

Но сегодня я уже не надеялась на многое. То время давно прошло, да и сил уже не было.

Юношеская любовь всегда безрассудна, стремится к вечности, забывая о долгом пути впереди, полном трудностей и невзгод.

Но расставание есть расставание. Истории о любви до тех пор, «пока моря не высохнут и камни не истлеют», в конечном счёте остаются лишь историями.

Лишь много позже, случайно услышав знакомую песню, увидев знакомую фразу, пройдя мимо знакомого магазина, вдруг осознаёшь: утраченного не вернуть, но воспоминания укоренились глубоко.

Пытаешься похоронить их и продолжать жить своей жизнью.

Но в каком-то уголке сердца с тех пор не прекращается дождь.

Теперь, встретившись снова, я могла лишь улыбнуться.

И в этой жизни у меня, вероятно, больше не хватит смелости, не будет желания любить.

Тот порыв ветра уже прошёл, проклюнувшееся чувство погибло зимой, не успев вырасти.

И земля вместе с ним иссохла.

В год, когда я закончила магистратуру, Юнь Юаньхуэй получила диплом бакалавра.

Я готовилась к работе, а Юнь Юаньхуэй всё ещё раздумывала, куда двигаться дальше.

Я знала о её сомнениях, но выбор она должна была сделать сама.

Учитель и её семья говорили с ней, но она отмахивалась от их советов.

Я не хотела вмешиваться, но всё же пошла к ней.

Юнь Юаньхуэй давно знала, что я останусь в этом городе.

Больница при университете рано предложила мне место, многие старшие ученики работали здесь, и учитель советовал мне остаться.

Но у Юнь Юаньхуэй было другое — у неё были свои стремления, просто сейчас её что-то сдерживало.

— Ещё не решила? — спросила я, найдя её у университетского озера. Она считала лебедей и уток.

— Нет… — пробормотала она, не в силах вымолвить слово.

— Ты должна делать то, что хочешь. Как можно отказаться от того, о чём ты мечтала столько лет? С твоими способностями ты вполне можешь этого достичь. Чего ты боишься? — спросила я.

Юнь Юаньхуэй что-то невнятно промычала, так и не ответив на мой вопрос.

Я вздохнула и погладила её по голове.

— Я понимаю, о чём ты думаешь, — сказала я, тщательно подбирая слова. — Но ты должна нести ответственность и за себя. Внешний мир гораздо шире, не стоит ограничивать себя этим местом из-за мелочей. Нужно уметь выбирать и отпускать.

Юнь Юаньхуэй всё ещё хмурилась.

— Иди, — сказала я с уверенностью. — Делай то, что хочешь. Я буду ждать тебя.

Она моргнула раз, потом другой.

Я не смогла сдержать улыбку и снова погладила её по голове.

Лебеди и утки на озере прилетали и улетали, их было не счесть.

Некоторые, возможно, просто останавливались здесь на пути миграции, задерживались на мгновение, оставляя наблюдателям лишь свой силуэт, а затем улетали.

И больше никогда не возвращались.

В конце концов, Юнь Юаньхуэй сдала экзамены на должность гражданского специалиста в армии и стала военным врачом.

Она поступила в магистратуру в другой университет для дальнейшего обучения.

В день её отъезда я не пошла её провожать, лишь отправила сообщение, пожелав ей хорошо учиться и беречь себя.

Когда Су Тан нашла меня, я сидела на берегу университетского озера, на том самом месте, где в прошлый раз сидела Юнь Юаньхуэй.

— Ты… — Су Тан открыла рот, но не смогла ничего сказать.

Спустя мгновение она наконец обрела дар речи: — Ты вот так просто отпустила её?

— Да, — коротко ответила я, глядя на лебедей посреди озера.

— Теперь её путь развития будет совсем другим. Я бы поняла, если бы кто-то другой уговаривал её уехать, но почему ты тоже подталкивала её к этому? Ты её больше не любишь? — спросила Су Тан.

— Нет, — мой взгляд расфокусировался, всё перед глазами слегка поплыло.

Я улыбнулась и сказала лёгким тоном: — Конечно, я люблю её. Именно потому, что люблю, я и отправила её.

Как тех птиц.

У них есть места получше, я не должна была их удерживать.

Всё, что я могла сделать, — это с улыбкой проводить их взглядом туда, где им и следовало быть.

Даже если у меня больше никогда не будет возможности увидеть то, что видела Юнь Юаньхуэй.

Раздался шум.

Смешанный с плачем.

Мы с Су Тан обернулись к залу — это был учитель.

Поддерживаемый кем-то, он подошёл взглянуть на свою ученицу, лежащую в гробу, и снова не смог сдержать слёз.

Я опустила глаза, не в силах больше смотреть.

— Ты ведь ещё не посмотрела на неё в последний раз, — сказала мне Су Тан.

Это был вопрос, но прозвучал он как утверждение.

Я молчала.

Я действительно не смотрела. Не хватало смелости.

— Подойди, посмотри. Не оставляй себе сожалений, — вздохнула Су Тан.

Я вошла в зал.

Учитель всё ещё стоял у гроба, вытирая слёзы.

Я подошла поддержать его. Увидев меня, он лишь произнёс: «Сяо Хуэй», — и больше ничего не смог сказать, только всхлипывал.

Я не решалась подойти ближе, просто стояла рядом с учителем и смотрела в гроб.

Юнь Юаньхуэй тихо лежала там.

Лицо её было умиротворённым, глаза закрыты.

Она выглядела так же, как в моей памяти, только утратила свою остроту.

Но те глаза, её жёлто-карие глаза, которые я так любила, навсегда закрылись, и я больше их не увижу.

Не увижу их нежности и света.

Прошло так много времени, что я уже забыла, каким было моё отражение в её глазах.

Она лежала там, тихая и безмолвная.

За всю жизнь я ни разу не видела её такой молчаливой.

В моих воспоминаниях она всегда была красноречивой, а когда следовала за мной по пятам, была настоящей болтушкой, словно боясь, что моим ушам станет скучно.

Тогда я думала, что было бы неплохо, если бы она стала немного тише. Но когда она действительно замолчала навсегда, меня охватила паника.

В детстве дедушка Юнь дал ей второе имя — Янь.

Мне казалось, это имя ей не подходит.

Она должна была быть вечно пылкой.

Только когда Су Тан протянула мне платок, я поняла, что тоже плачу.

Я немного успокоилась, отошла в сторону и продолжила отрешённо смотреть на её портрет.