Глава 1

Я снова увидела Юнь Юаньхуэй четыре года спустя.

В отличие от всех предыдущих встреч, на этот раз она не вышла меня встретить.

На фотографии она была в строгой военной форме, взгляд выражал решимость, не было и следа былой юношеской наивности. И всё же я уловила в нём нечто знакомое, ту мягкость, которую видела бесчисленное количество раз.

Вокруг люди тихо перешёптывались, большинство сожалело о её безвременной кончине, о жизни, полной самопожертвования.

Да, врач, погибший при оказании помощи пострадавшим, достоин уважения.

Я приехала на её похороны.

Я слышала о сильном землетрясении в Наньчжоу.

Тогда я тоже хотела поехать туда, но у меня были назначены другие операции, я не могла бросить своих пациентов.

Кто знал, что она поедет? И кто знал, что эта поездка станет для неё последней?

В новостях сообщали, что врач по имени Юнь Юаньхуэй погибла во время повторного толчка при проведении спасательной операции. Ей было всего двадцать девять лет.

Всего двадцать девять…

Я вдруг осознала, что мне уже тридцать три.

Я старше её на четыре года.

Никогда раньше я так остро не ощущала свой возраст.

Раньше я была старше её на четыре года, а теперь каждый год буду становиться старше её ещё на один.

Она навсегда останется двадцатидевятилетней.

Внезапно вспомнилось, как двадцатилетняя Юнь Юаньхуэй, нахмурившись, говорила, что не может представить себя тридцатилетней. Она хотела всегда оставаться молодой. Разве нельзя всю жизнь быть чуть старше двадцати?

Мне так хотелось вернуться в прошлое, закрыть ей рот и, трижды сплюнув, сказать, что детские слова не в счёт.

Может быть, тогда она не умерла бы так рано?

Я пристально смотрела на портрет.

Юнь Юаньхуэй почти не изменилась, разве что стала немного взрослее, черты лица — чётче.

Я помню семнадцатилетнюю Юнь Юаньхуэй, у неё были пухлые щёчки, которые к двадцати годам совсем исчезли.

Я даже немного скучала по её пухлым щекам, жалея, что не тискала их чаще.

Хотя и потом её лицо было очень красивым, ничуть не худым, но мне всегда казалось, что в юности она была очаровательнее, возможно, из-за своей чистоты и детской непосредственности.

Мы с Юнь Юаньхуэй знакомы уже двенадцать лет.

Мы обе учились на медицинском. В тот год я была на четвёртом курсе, а Юнь Юаньхуэй только поступила.

Она рано окончила школу, поступив в университет в семнадцать лет. Юнь Юаньхуэй была изящнее других и тогда ещё чуть ниже меня ростом.

Впервые я увидела её в кабинете нашего научного руководителя. Он, улыбаясь, поставил её рядом с собой, подозвал меня и сказал, что это его любимая ученица.

Семнадцатилетняя Юнь Юаньхуэй, глядя на меня, с сияющими глазами сказала: — Здравствуйте, старшая сестра.

— Здравствуй, — ответила я.

Тогда я ещё не знала, как долго будут длиться наши отношения, и сколько ночей я проведу, ворочаясь с боку на бок, с покрасневшими глазами, размышляя о прошлом, о нашей привязанности, о нереализованных возможностях, о сожалениях…

Но в одном я уверена: между нами никогда не было ненависти.

Юнь Юаньхуэй происходила из семьи врачей.

Наш научный руководитель был близким другом её отца, и ещё когда Юнь Юаньхуэй было лет десять, он решил, что возьмёт её в ученицы.

Быть просто студенткой и любимой ученицей — это разные вещи.

Так мы с Юнь Юаньхуэй стали сёстрами по учению.

Это было началом нашей истории.

Пока я погружалась в воспоминания, прошло немало времени.

Всё это время я смотрела на её портрет, задумавшись.

Организатор похорон заметил меня и подошёл.

— Вы Ань Ляньи, доктор Ань? — спросил он.

— Да, — ответила я.

— Здравствуйте. Я друг Юаньхуэй, а также её коллега. Меня зовут Чэнь, — представился мужчина.

— Доктор Чэнь, — поприветствовала я его.

— Спасибо, что нашли время приехать и проститься с Юаньхуэй. Её друзья говорили, что вы её старшая сестра. Вы, должно быть, были близки, поэтому мы позволили себе пригласить вас на похороны, — вежливо сказал доктор Чэнь.

— Не стоит благодарности… Я… должна была приехать. Проводить её в последний путь, — ответила я.

Доктор Чэнь был занят, в зале было много людей.

Он коротко поговорил со мной и, извинившись, отправился встречать других.

Я снова посмотрела на портрет.

— Старшая сестра…

Мне послышалось, будто Юнь Юаньхуэй зовёт меня. Она всегда любила называть меня старшей сестрой.

С улыбкой, так что глаза превращались в полумесяцы.

— Ань Ляньи…

Иногда она называла меня по имени. Те же самые слова, но, сказанные ею, приобретали особый смысл.

Она была такой спокойной, в её взгляде таились далёкие горы, безмятежная мягкость.

Похороны проходили торжественно и печально. Атмосфера была гнетущей.

Юнь Юаньхуэй не любила чёрный цвет, она предпочитала белый, бирюзовый и синий.

Когда она получила должность военного врача, то с радостью поделилась со мной, что ей нравится цвет военной формы.

Но сегодня всё вокруг было чёрным.

Я незаметно повязала на запястье ленту цвета ночного неба. Интересно, видит ли она?

Наш руководитель и её семья находились в соседнем зале. Большинство из них были пожилыми людьми и не могли справиться с горем. Я поздоровалась с ними, когда приехала. Глаза старого профессора с седыми волосами были покрасневшими. Его любимая ученица ушла так рано.

На похоронах было много людей. Обернувшись, я увидела знакомое лицо.

Она тоже заметила меня, но здесь не место для разговоров.

Мы вместе вышли из зала.

Атмосфера в похоронном бюро была тяжёлой, давящей, полной печали.

Даже посторонний человек, оказавшись здесь, почувствовал бы это, не говоря уже о нас.

Даже если отбросить все сложные чувства и мысли, мы всё равно были старыми знакомыми.

Смерть человека, который оставил глубокий след в твоей жизни, никого не может оставить равнодушным.

Помолчав немного, она заговорила первой: — Ты же говорила, что останешься в Юйду.

— …Потом я подумала, что всё-таки должна приехать. Мы были близки, я должна проводить её, — ответила я.

Передо мной стояла моя подруга Су Тан.

Мы вместе учились в университете, а потом стали коллегами. Полгода назад она перевелась в военный госпиталь Бэйчэна для повышения квалификации.

Должно быть, там они и познакомились с Юнь Юаньхуэй.

Су Тан хорошо знала меня, но не знала Юнь Юаньхуэй.

Однако она знала о наших отношениях и догадывалась о многом. Несколько лет назад мы с Юнь Юаньхуэй расстались мирно, без скандалов, поэтому, встретившись с ней в Бэйчэне, Су Тан не стала вести себя враждебно.

— Мы работали в одном отделении, — Су Тан посмотрела вдаль. — Она действительно была очень открытым человеком.

Я слабо улыбнулась.

Я знала, что Юнь Юаньхуэй всегда была честной и прямолинейной.

— А вот тебя я не ожидала увидеть. Я думала, ты не приедешь. Но, Ляньи, ты всё-таки здесь, — сказала Су Тан.

Я крепче сжала перила, немного опустив глаза: — Нельзя же позволить какой-то неловкости стать причиной пожизненного сожаления.

— В конце концов, всё дело в… — Су Тан покачала головой и вздохнула, не договорив.

Кажется, я никогда не найду причины, чтобы не приехать к ней.

Раньше это были её просьбы, которым я не могла отказать, а может, в глубине души и не хотела.

А теперь это она безмолвно зовёт меня.

Она лежит там, а я невольно стремлюсь к ней, хотя, когда я впервые услышала о случившемся и меня спросили, смогу ли я приехать, я ответила, что у меня операции, и я не могу оставить пациентов.

Но я всё равно приехала.

Чтобы увидеть её, увидеть в последний раз, увидеть её безжизненной.

Я действительно думала, стоит ли мне приезжать.

Но теперь в этом вопросе нет смысла, потому что я уже здесь.

Су Тан, не глядя на меня, продолжала смотреть вдаль: — После выпуска Юнь Юаньхуэй сразу попала в военный госпиталь. Она была на хорошем счету. Всего через два года после начала работы она подала заявку на участие в миротворческой медицинской миссии и прошла отбор. Целый год она провела за границей. Вернувшись, она не сбавила обороты. У неё был талант, и она его не растрачивала. Вплоть до этого землетрясения… Она не вернулась. Трудно представить, каких высот она могла бы достичь. Жаль… Она была не только честной. Вся её жизнь была посвящена служению другим.

Я молча слушала.

Большую часть этой информации я узнала ещё в зале, слушая перешёптывания людей, которые смотрели на портрет Юнь Юаньхуэй. Они все сожалели о её гибели и в то же время уважали её.

Но сейчас, услышав это от Су Тан, я почувствовала лишь боль в сердце.

Какое же давление она испытывала? Все эти годы, с таким плотным графиком работы, она, должно быть, очень уставала.

Но ты наверняка была счастлива, ведь ты говорила, что все твои мечты сбываются.

И всё же сейчас я не могу представить её взрослой, опытной врачом, хотя знаю, что ещё в студенческие годы у неё уже был особый подход к работе.

Глядя на её двадцатидевятилетнее лицо, слушая рассказы и похвалы, я вспоминаю лишь её подростковую неловкость и наивность.

Она, такая собранная и внимательная, иногда совершала мелкие, безобидные ошибки, которые приходилось исправлять мне. А потом она улыбалась, её глаза превращались в полумесяцы, и говорила лёгким тоном, который, однако, не казался наигранным:

— Старшая сестра, хорошо, что ты есть.

Те дни, когда я была ей нужна, давно прошли. Не знаю почему, но сейчас, стоя здесь, спустя более десяти лет, мои мысли блуждают где-то далеко.

Юнь Юаньхуэй не любила обременять других, но в то же время ей было трудно налаживать отношения с людьми.

Поэтому она просто неуклюже оставляла какие-то дела, с которыми не могла справиться сама.

Я никогда не говорила ей об этом, лишь про себя улыбалась и помогала ей.

А потом Юнь Юаньхуэй говорила: «Спасибо, старшая сестра», — и её глаза сияли молодостью и энергией.

Я человек довольно замкнутый и сдержанный, и в моём окружении редко встречаются такие яркие личности. Но рядом с ней я никогда не чувствовала раздражения.

Хотя, если бы Су Тан вела себя так же, я бы выгнала её из общежития.

Су Тан вопила, что я бессердечная, а когда заявила, что я просто благоволю к младшенькой, я зажала ей рот и потащила обратно в комнату.

Я убрала руку и посмотрела на неё предостерегающе.

Су Тан испуганно сжалась, но, как только я отошла на безопасное расстояние, она снова осмелела: — Вот видишь, я же говорила! Ты, Ань Ляньи, просто благоволишь к своей младшей сестре! Даже сказать ничего не даёшь, так её защищаешь!

Я хотела возразить, но не знала, что сказать.

Су Тан была права. Я всегда сторонилась незнакомых людей, но почему-то позволила Юнь Юаньхуэй приблизиться ко мне.

Например, она просила меня объяснить ей задачи, ходила со мной на мероприятия студенческого совета, помогала мне в лаборатории.

Я объясняла это тем, что она любимая ученица нашего руководителя, а я просто забочусь о младшей сестре.

Но другие старшие студенты в это не верили, не говоря уже о Су Тан.