Глава 31.3. В одной комнате

Цзянь Хан спросила Тань Фэна:

— Ты уже столько отдыхаешь, решил, что будешь делать? Или думаешь открыть собственный бизнес?

Тань Фэн никогда не думал о том, чтобы работать одному. У него не было семейных связей; если бы он хотел добиться какого-то успеха в их сфере в одиночестве, ему бы пришлось сильно полагаться на удачу. А отдаваться на волю судьбы ему не очень хотелось, так что он никогда об этом не задумывался.

— Я ещё недостаточно отдохнул. Поговорим об этом после лета.

Они кушали вместе более двух часов и счастливо болтали.

Тань Фэн уже хотел проводить Цзянь Хан после еды:

— Где ты остановилась?

— Не надо меня провожать, — Цзянь Хан указала на высокого человека, стоявшего у дороги не очень далеко от них, — Цинь Молин отправил со мной телохранителя.

— Тогда позвони мне, когда вернёшься в Китай, — сказал Тань Фэн.

Они расстались у двери ресторана.

Цзянь Хан прошла пешком всю дорогу назад до отеля. На ресепшене гостиницы она попросила прислать в их номер дополнительное одеяло.

В их комнате Цинь Молин стоял, облокотившись на перила балкона, спиной к спальне и с бокалом вина в руке. Он смотрел на бесконечное синеву таинственного Эгейского моря.

Цзянь Хан осторожно закрыла за собой дверь. Он не оглянулся, услышав этот звук.

Она включила свет и увидела, что Цинь Молин уже переоделся ко сну и принял душ.

— Ты уже поужинал? — с заботой спросила она.

Цинь Молин сделал ещё один глоток вина, проглатывая с ним и все волновавшие его эмоции. Он повернулся и обычным тоном ответил:

— Я уже поел.

Цзянь Хан кивнула, опустила сумку, вытащила из багажа одежду и отправилась в ванную.

Через какое-то время в дверь постучали служащие отеля и принесли одеяло.

Цинь Молин получил его. Можно было долго не думать: Цзянь Хан намеревалась сегодня спать отдельно. Он долго смотрел на одеяло, затем положил его на диван и вернулся на балкон.

*****

Полчаса спустя Цзянь Хан показалась из душа; её волосы уже высохли, и она нанесла крем на лицо, нежно похлопывая по лицу кончиками пальцев.

Какое-то время уставившись в ноги кровати, она посмотрела на Цинь Молина и спросила:

— Во сколько завтра придёт стилист?

Цинь Молин не повернулся, но продолжал смотреть на море:

— В семь утра.

Цзянь Хан выключила свет в спальне, оставив только торшер у дивана и настенную подсветку.

Освещение в комнате было вполне достаточным.

Она взяла подушку с кровати и положила её на диван:

— Я сегодня буду спать на диване.

Диван был широкий, сантиметров девяносто, достаточно, чтобы на нём было удобно спать.

Но Цинь Молин не мог позволить ей спать на диване:

— Спи на кровати.

— Нет, диван достаточно длинный для меня, но не для тебя, — отказалась Цзянь Хан.

Диван на деле был достаточно длинным, чтобы на нём мог устроиться Цинь Молин, но не достаточно широкий для мужчины. Она встряхнула одеяло и устроилась на диване играть на своём мобильнике.

Она уже заняла диван, и Цинь Молин больше не настаивал на том, чтобы поменяться местами.

Цзянь Хан провела почти два месяца в Сучжоу. Всё это время у неё не было времени на игры. Сегодня выдался редкий свободный день, так что она радостно зашла в свой аккаунт. Но перед тем как она успела вволю насладиться игрой, она начала чувствовать головокружение и лёгкую тошноту.

Последний раз в больнице Цзянь Хан тоже чувствовала схожие симптомы, когда играла. Тогда она подумала, что просто проголодалась, так что попросила Цинь Молина купить ей цзяньбин.

Но сегодня она точно не была голодной.

Головокружение началось, когда она начала матч.

Сердце Цзянь Хан ёкнуло — голова кружилась, когда она играла.

Раньше она чувствовала лёгкую тошноту, но теперь ещё и лёгкость в голове.

На минуту её охватила бесконечная печаль.

Игры были её единственной радостью, если не считать работы. Если она не сможет даже играть в будущем, что же ей с нетерпением ждать после рабочего дня?

— Цинь Молин, — позвала она.

Ужин, который он так тщательно планировал, сорвался, а теперь она хотела спать отдельно. Цинь Молин не мог быть счастлив таким поворотом, но несмотря на это, он не выказывал своего недовольства, когда повернулся к ней.

Он вернулся в комнату с балкона:

— Что случилось?

Цзянь Хан не знала, почему говорит ему. Возможно, она просто очень беспокоилась и хотела с кем-то поделиться.

— У меня голова кружится от просмотра 3D. Не могу играть в свою игру.

Даже злясь, Цинь Молин постарался её утешить:

— Ты не выспалась в самолёте, возможно это из-за смены часовых поясов. — Он кивнул в сторону торшера, стоявшего у дивана: — Выключи свет и ляг спать. Утро вечера мудренее. Утром тебе будет лучше.

Цзянь Хан не могла обманывать себя:

— Это уже давно так, но я не относилась к этому серьёзно.

— Игры вызывают у тебя головокружение. Невозможность играть необязательно такая уж плохая вещь, — сказал Цинь Молин.

Кто-то вроде него, считавший игры «пустяками, разрушающими волю», никогда не поймёт.

Цзянь Хан отбросила телефон в сторону и легла:

— Тебе тоже стоит ложиться спать.

Цинь Молин отставил бокал и отправился в ванную, чтобы умыться.

Работники отеля специально разбросали лепестки роз на кровати, и он смахнул их в сторону перед тем, как лечь. Когда он устроился на кровати, Цзянь Хан потянулась и выключила свет.

Диван был максимум в трёх-четырёх метрах от кровати. Комната была очень тихой, и мельчайшее движение был отчётливо слышно всем.

Цзянь Хан не привыкла спать в одной комнате с Цинь Молинем. Она закрыла глаза, открыла, а затем вновь их закрыла.

Прошло больше часа, она продолжала ворочаться, но всё ещё не могла уснуть.

— Спишь? — спросила Цзянь Хан.

Через две секунды Цинь Молин ответил:

— Нет.

Как и она, он не мог заснуть.

С одной стороны перелёт, с другой — другие причины.

Цзянь Хан действительно не могла спать. Она продолжала думать про вызванное 3D головокружение и не могла отказаться от игр.

Она повернулась на бок, положив голову на руки и попробовала договориться с Цинь Молинем:

— Если не хочешь спать, как насчёт того, чтобы я научила тебя играть?

Он уже злился на неё весь вечер, а она всё ещё не отставала и не давала ему спокойно уснуть.