Глава 29.3. Долг

Когда Цинь Молин и Цзянь Чжунцзюнь зашли в квартиру, Чэнь Юй вовсю возилась на кухне.

Цинь Молин передал банки с чаем и несколько математических книг Цзянь Чжунцзюню. Чай был для него, а вот книги — для Чэнь Юй. В прошлый раз Цзянь Хан упомянула, что её мать после выхода на пенсию часто изучает олимпиадные задачки в свободное время, так что он учёл это.

Дома было довольно много таких книг, так что он выбрал несколько и принёс их с собой.

Цинь Молин зашёл на кухню и поприветствовал свою тёщу:

— Мама.

Чэнь Юй повернулась. Она слышала, как открылась дверь, но думала, что это только Цзянь Чжунцзюнь вернулся.

— Ты уже приехал, — помахала она рукой. — Не задерживайся на кухне, тут дышать нечем.

— Всё хорошо, — Цинь Молин закатал рукава и осмотрелся в поисках передника.

На стене за дверью висело два, он выбрал тёмный.

— Я помогу с готовкой.

Чэнь Юй не могла поверить:

— Ты умеешь готовить?

— Да, — в это время Цинь Молин уже завязывал передник.

Даже если он умел, как Чэнь Юй могла позволить ему?

— Иди лучше выпей чаю с отцом. Я отлично и сама справлюсь.

Цинь Молин отшутился:

— Я доставлял тебе столько проблем в школе, а теперь наконец могу отплатить за всё это.

Чэнь Юй тоже улыбнулась. Большая часть того, что происходило более 20 лет назад уже давно было забыто, но некоторые сцены были особенно запоминающимися и навсегда остались в памяти. Происшествия с маленьким мальчиком по имени Цинь Молин оставили особенно серьёзное впечатление.

Стоило ему заговорить о том, что было в его детстве, как ощущение дистанции между ними сразу исчезло.

Что ж, если он хотел готовить, то Чэнь Юй позволит ему.

Она часто в последнее время встречалась с Шэнь Цзинъюнь, чтобы обсудить свадебные фотографии их детей и когда же будет свадьба, так что она знала, что Цинь Молин на деле очень занят.

— У тебя много работы в Lemeng. Ты очень занят. Если у тебя нет времени, тебе не нужно нас навещать. Хватит и звонка.

Она понимала, как сложно это может быть для молодёжи.

Цинь Молин на это ответил:

— Я не занят сегодня.

Он взял вок и поставил его на плиту.

Цзянь Чжунцзюнь тоже открыл дверь и зашёл на кухню. Ему всё равно нечего было делать в одиночестве в гостиной, так что он решил присоединиться к ним. Кухня не была большой, так что троим взрослым места было немного, ему пришлось уместиться у дверей, чтобы не мешать им.

Цзянь Чжунцзюнь успел взглянуть на принесённый чай и узнал его как одни из самых редких и ценных сортов.

— Молин, забери чай назад и просто дай его другим. Их ведь даже купить в магазине нельзя.

Было бы жалко просто выпить такой самому.

Цинь Молин повернулся и ответил:

— Папа, этот чай для того, чтобы пить с семьёй. Его не так много, так что ты можешь его просто попробовать.

После этого он повернулся назад и спросил Чэнь Юй:

— Мама, ты ещё помнишь Цзян Шэнхэ? Он помог мне достать чай для папы.

Чэнь Юй ответила с улыбкой:

— Как я могла его забыть? Я была учителем много лет, и никогда не встречала больших проказников, чем вы двое.

Цинь Молин: «...»

Говоря о прошлом, Чэнь Юй разговорилась:

— Вы с Цзян Шэнхэ были самыми непослушными мальчиками в классе. Мне постоянно приходилось следить за вами, так что ваши парты были ближайшими к моему столу. Однажды, когда я отвернулась, чтобы написать задание на доске, вы продолжали кидаться мелками между собой и один из них попал в меня!

Цинь Молин: «...»

На первых партах они сидели во втором классе.

Он больше не хотел разговаривать о тех смущающих ситуациях, в которые влипали они с Цзян Шэнхэ, так что быстро сменил тему:

— На следующий День учителя я обязательно приведу с собой Цзян Шэнхэ, чтобы извиниться.

Чэнь Юй рассмеялась:

— Вы всё ещё такие же хорошие друзья.

— Всегда были.

*****

На кухне было жарко из-за пара и царил запах овощей.

Они жарили и всё время болтали о самых разных школьных делах.

Цзянь Чжунцзюнь стоял в стороне, иногда говоря несколько слов и помогая передавать пустые тарелки.

Уже давно кухня не была такой оживлённой.

Если бы это было раньше, то Цзянь Чжунцзюнь бы всё ещё волновался, что Цзянь Хан и Цинь Молин могут не поладить. Сегодня же все его волнения рассеялись.

Ужиная, Чэнь Юй отправила сообщение своей дочери: [Уже вернулась в гостиницу?]

[Цзянь Хан: Только что. Сегодня был длинный день.]

[Чэнь Юй: Мы ещё не ели, но приготовили много всего. Цинь Молин тоже тут, и часть приготовил он.]

Цзянь Хан перечитала сообщение от мамы несколько раз. Не успев удивиться, она получила от неё видеозвонок. Она ответила на него мгновенно без колебаний.

Чэнь Юй сначала направила камеру на еду на столе и сказала с улыбкой:

— Посмотри, что у нас сегодня.

Было странно, но Цзянь Хан могла угадать, какие из блюд сделал Цинь Молин.

Её мама провела камерой по столу, и лицо Цинь Молина на секунду мелькнуло в кадре. Перед тем как она смогла на него взглянуть, камера уже двинулась дальше, и всё, что она успела заметить, это что на нём была белая рубашка.

Её мать не знала, что они с Цинь Молином особо не общались, так что не стала фокусировать камеру на нём. Она ведь только что уже сказал, что он был у них.

— Ты занята, ну а нам пора уже ужинать, — с этими словами мама закончила звонок.

Цзянь Хан отложила телефон в сторону. Она знала, что Цинь Молин был загружен сильнее её. Весна и лето были самой бурной порой для Lemeng, но он всё же нашёл время навестить её родителей.

Её желудок всё ещё болел.

Она вновь приняла лекарства.

А затем вновь открыла тот же файл: это был шаблон заявления об увольнении из Yinlin.

Её мысли были заняты тем, что тогда спросил её Тань Фэн: задумывалась ли она о смене карьеры?

Долгое время уставившись в экран, она почувствовала, что всё ещё недостаточно всё обдумала, так что вновь закрыла шаблон.

Вместо этого она открыла почту и начала работать.

После десяти Цзянь Хан сочла, что Цинь Молин уже должен был уехать от её родителей и вернуться на виллу.

Он отправился к ней домой и намеренно создал повод для разговора.

Она взяла на себя инициативу и отправила ему сообщение: [Спасибо, что проведал родителей.]

[Цинь Молин: Не нужно меня за это благодарить. Когда тебя нет в городе, это мой долг навещать их.]

Через пару секунд молчания, он спросил: [Всё ещё работаешь? Живот не болит вновь из-за выпивки?]