[Завершено✅] Глава 32.1: Обрушить свой гнев в её защиту

Выкурив сигарету, Цзян Шэнхэ не стал заходить в дом. В саду было много комаров, поэтому тётя Чай специально зажгла для него спираль от насекомых.

Она могла сказать, что Цзян Шэнхэ был в хорошем настроении. 

— Вы уже ужинали?

— Ужинал, я ел с Ло Ци.

Тётя Чай раньше работала в доме Цзян Юэжу и хорошо знала Ло Ци. После того как Цзян Юэжу вышла на пенсию и уехала за границу, она перешла работать к Цзян Шэнхэ.

Раньше, когда тётя и племянник разговаривали о Ло Ци, они не стеснялись её присутствия.

— Тётушка, идите отдыхать.

Тётя Чай убрала коробку со спиралями от насекомых и оставила его одного.

Цзян Сысюнь: [Как ты убедил Ло Ци опубликовать ваше совместное фото в Moments?]

Цзян Сысюнь только проснулся и увидел, что Ло Ци опубликовала фотографии в Moments, что на самом деле было невероятно.

Как мог такой осторожный человек, как Ло Ци, воспользоваться начальником как прикрытие?

Такого он не ожидал.

Цзян Шэнхэ: [Я не убеждал её.]

На самом деле невозможно было заставить Ло Ци что-либо сделать.

Когда он получил их фотографию и заказал у учителя Юй картину, то какое бы оправдание своему поступку он не придумал, оно всё равно звучало сомнительно. Но ему не нужно было убеждать Ло Ци, он просто хотел размыть чёткую границу начальник-подчинённый.

Цзян Сысюнь хорошо понимал Ло Ци, поэтому он спросил, ему было очень интересно, что там произошло.

Цзян Сысюнь: [Тогда как она смогла опубликовать это?]

Цзян Шэнхэ: [Она просто сделала это. Беспрекословно.]

Цзян Сысюню показалось это интересным. Не важно, насколько она слушалась начальника, она бы не опубликовала этого. Даже он понимал, что неприличным было бы публиковать фотографию начальника. Как она могла этого не почувствовать?

Было одно возможное объяснение: Ло Ци понравилась картина.

Цзян Сысюнь: [Если ты скажешь, сколько картина стоит на самом деле, она никогда не сможет успокоиться.]

Цзян Шэнхэ: [Тогда я придумаю что-нибудь ещё.]

Если этот секрет раскроется, то так тому и быть. Он всё равно планировал признаться, и рано или поздно она узнает о его чувствах.

Он много и тщательно всё продумывал, но не всегда всё шло согласно его желаниям и планам.

Например, той ночью в Сучжоу, кто бы мог подумать, что его сфотографируют как он держит её под зонтом? И если бы ей не позвонил одноклассник, то он не смог бы использовать это и покачнуть весы в свою сторону. По-другому было бы нереальным для него появиться в её кругу друзей.

Он открыл диалог с Ло Ци, где последним сообщением было то, что он принял 5000 юаней от неё.

В тот момент он решил что цена, которую он назвал, разумная, но чем больше он об этом думал, тем больше ему казалось, что это слишком много. Она даже не позволяет купить себе новое платье. Пять тысяч юаней наверняка кажутся для неё неразумной тратой.

Цзян Шэнхэ перевёл 1500 обратно и объяснил:

[Мы с учителем Юй очень хорошо друг друга знаем, поэтому он не просил денег дополнительно. Оплатить нужно только 3500 за использованные им материалы.]

Скорее всего она обрадуется, когда узнает, что у неё получилось потратить на полторы тысячи юаней меньше.

Ло Ци только пришла домой. Она включила свет на балконе и начала проверять огурцы.

Неожиданно начальник перевёл 1500 юаней. Она приятно удивилась этому, как будто на нее неожиданно упало небольшое состояние.

Она не постеснялась и сразу приняла сумму.

[Спасибо, начальник Цзян.]

Относительно картины Цзян Шэнхэ решил морально подготовить её:

[Если Хэ Ваньчэн или кто-то ещё из крупных управленцев спросят, то скажи, что картина стоит более миллиона юаней. Если ты скажешь, что стоимость слишком низкая, то они решат, что у твоего парня всё плохо с финансами. Поэтому они не будут воспринимать его всерьёз и продолжат ухаживать за тобой.]

Ло Ци понимала это, картины ценились в качестве доказательства больше любого фото.

Ло Ци ещё раз перечитала сообщение начальника: если она могла сказать, что цена картины составляет миллион, значит, картина определенно недешёвая. Она была чужаком в кругах истинно богатых людей и ничего не знала о картинах маслом. Если бы разбирающийся человек узнал кто написал эту картину, то он сразу бы определил её ценность. Но, ничего не зная, она не могла предположить стоимость, просто взглянув на картину.

[Начальник Цзян, по рыночной стоимости эта картина очень дорогая?]

[Да, но это по рыночной стоимости.]

Цзян Шэнхэ отправил голосовое сообщение, объяснив подробнее:

— Пусть тебя не пугает рыночная стоимость. Взять например Чу Линь, если кто-то пригласит её сыграть на концерте, то её появление обойдется им в сотни тысяч юаней если не больше, но если ты захочешь послушать как она играет на пианино, то тебе нужно будет только попросить. У меня подобная ситуация со всеми художниками, которых я знаю.

Ло Ци: «…».

В этом заключалась истинная разница в кругах, в которых они вращались.

Но всё же это облегчило ее психологическую нагрузку.

Она находилась на периферии богатого круга, поэтому понимание некоторых моментов для неё было поверхностным. Даже если она знала, что картина маслом написана известным мастером, она все равно не могла воспринимать её так. В её глазах это была просто красивая картина.

Решив проблему с картиной, Цзян Шэнхэ спросил:

— Ты уже дома?

Ло Ци: [Да, уже приехала.]

Цзян Шэнхэ не хотелось заканчивать общение. Он последовал за порывом сердца и спросил:

— Что ты делаешь?

Однако он сразу почувствовал, что это предложение было чересчур выходящим за рамки. Переживая, что она не будет знать, как ответить, он добавил.

— Ты ещё планируешь поработать? Если да, то отправь мне копию информации, которую мы нашли мне на почту.

Ло Ци потянулась, чтобы сорвать огурец. Когда она услышала первое сообщение, огурец выскользнул из пальцев и чуть не упал на пол. Потом пришло следующее сообщение, и её сердце, которое подпрыгнуло на предыдущем, снова упало.

Она всего лишь стояла на балконе, но ей казалось, что она несётся на американских горках.

Когда она услышала слова «Что ты делаешь?», то не смогла сдержать некоторые мысли, которые проникли ей в голову.

А! Как она могла такое подумать!

Она неправильно интерпретировала слова начальника.

Ло Ци: [Я отправлю вам информацию через пять минут.]

Она отложила телефон и взяла ножницы, чтобы срезать огурец.

Ло Ци смотрела на телефон, Цзян Шэнхэ больше ничего не присылал.

Она пошла на кухню, чтобы помыть огурцы и сразу сгрызла половину огурца, чтобы успокоить нервы.

Затем она села за стол, включила ноутбук и отправила информацию, необходимую начальнику.

Цзян Шэнхэ: [Получил.]

Он хотел продолжить общаться с ней, но даже после долгого раздумья не смог найти подходящей темы. Он мог говорить только о работе.

Цзян Шэнхэ: [Не забудь завтра сказать Ли Жуй, что необходимо сохранить команду Ruipu Medical.]

Как могла Ло Ци забыть такую важную вещь? Она все уже записала в блокнот и даже поставила будильник.

Прежде чем уйти спать, она снова обновила Moments.

Там были десятки сообщений, выстроенных в длинную цепочку. Её одноклассники использовали комментарии Moments как групповой чат, строя догадки того, чья фигура изображена на картине и ходил ли он с ними в одну школу.

Хэ Ваньчэн также видел сообщение Ло Ци в её кругу друзей. Он никогда не ставил лайки и не оставлял комментарии.

Когда он увидел фотографию, на которой были изображены спины двух людей, его интуиция подсказала, что Ло Ци попросила родственника сфотографироваться с ней, чтобы не ходить на свидания вслепую, но когда он нажал на фотографию картины, написанной маслом, то опроверг свою первоначальную мысль.

В нижнем углу картины была печать, которую можно было увидеть только присмотревшись. Если человек далек от этой области и не коллекционирует картины маслом, то он бы не понял, что означает эта особая печать.

Но Хэ Ваньчэн знал её хорошо. Эта картина маслом была написана мастером, учителем Юйем.

При нынешней экономической ситуации Ло Ци не стала бы тратить сотни тысяч или даже миллион на картину маслом только, чтобы защититься от предложений сходить на свидания.

Стало ясно, что она согласилась на ухаживания друга Цзян Шэнхэ.

На следующий день огурцы на балконе снова подросли.

В этот раз урожай состоял из более двадцати огурцов, и Ло Ци не смогла бы съесть их всех сама. Она выбрала десять огурцов и раздала их своим коллегам.

Сяо Цзян всегда был самым активным. Получив огурцы, он тут же помыл несколько штук, и каждый получил свою порцию.

— Сестра Ло, ты правда вырастила огурцы на своем балконе?

— Насколько большой у вас балкон? —  вклинился другой коллега, поедая огурец.

— Он небольшой, всего несколько метров. Я вырастила их без почвы.

Она зашла в галерею своего телефона, в котором находилось снятое ею короткое видео:

— Давайте я вам лучше покажу.

Вот так рано утром на этаже президентского офиса можно было обнаружить несколько человек, которые ели огурцы, весело смеялись и смотрели видео о том, как растут огурцы.

— О чём вы все так радостно разговариваете?

— ...Начальник Цзян.

— Начальник Цзян, доброе утро.

Все отложили огурцы, которые ели; они не ожидали, что начальник придет так рано.

Ло Ци взглянула на часы: было всего 7:50 утра.

Компания начинает работу в 9 часов. Поскольку они каждый день рано уходят с работы, те, кто сидит в непосредственно в секретарской зоне, обычно приходят рано на следующий день.

Цзян Шэнхэ остановился и посмотрел на огурцы на столе.

— Завтрак?

— Нет, — великодушно ответил Сяо Цзян. В пакете оставалось четыре огурца, и он протянул их начальнику.

— Начальник Цзян, это ваша доля. Ассистент Ло вырастила эти огурцы на своем балконе.

Чтобы начальник смог увидеть зелень на маленьком балконе в квартире Ло Ци, Сяо Цзян также показал ему видео на телефоне Ло Ци.

— Мы сначала не поверили. Как можно выращивать огурцы на таком маленьком балконе? Посмотрите.

Цзян Шэнхэ взял руку Сяо Цзяна, чтобы посмотреть короткое видео. 

— Неплохо.

Он взял огурцы и сказал Ло Ци: 

— Тогда я их возьму.

Когда начальник ушёл в свой кабинет, они тут же разошлись по своим делам.

Вот только Ло Ци вовсе не собирался отдавать своему начальнику огурцы: те четыре, что остались в пакете, предназначались Чу Линь. Они договорились встретиться сегодня вечером в её баре.

В девять часов она спустилась вниз, нашла Ли Жуй и передала намерения начальника относительно руководства Ruipu Medical: Ли Жуй не должна вносить никаких радикальных изменений и постараться сделать всё возможное, чтобы сохранить компанию в целости и сохранности.

Ли Жуй задумалась: Ruipu Medical была лишь одной из многих холдинговых компаний, входящих в Yuanwei Group, а Цзян Шэнхэ, как большой начальник, никогда не заботился о таких мелочах.

На этот раз он не только вмешался, но и специально попросил Ло Ци проинформировать ее.

Все без исключения приобретённые компании сталкиваются с серьёзными финансовыми и управленческими изменениями.

Начальник попросил её сохранить прежний состав руководства, а это означало, что вопрос о том, кто возглавит Ruipu Medical, был отложен. Она не знала, кого он планирует поставить во главе компании, но в любом случае ей лучше не вмешиваться в это дело.

Ли Жуй улыбнулась и ответила:

— Спасибо за усердную работу, вам пришлось специально меня разыскать. Передайте начальнику Цзяну, что я знаю, как с этим справиться.

Ло Ци пробыла у Ли Жуй менее пяти минут, после чего отправилась обратно, чтобы доложить начальнику.

Когда она поднялась на 42-й этаж, Сяо Цзян сказал ей, что в кабинете начальника Цзяна находится гость.

На самом деле это был не официальный гость. Пришедшего звали Цинь Молин. Вчера вечером ему позвонил Цзян Шэнхэ и попросил его зайти в ближайшее время.

— О чем нам нужно было поговорить, что для этого необходима личная встреча?

Цинь Молин скрестил ноги и откинулся на спинку дивана. Он инстинктивно коснулся своего телефона, чтобы показать заставку: это была его свадебная фотография.

Цзян Шэнхэ по доброте душевной приготовил для Цинь Молина чашку кофе и лично принес ее на журнальный столик.

Цинь Молин был польщён: 

— Ты напрасно так внимателен ко мне, — он положил телефон на подлокотник.

— Скажи, в чем дело?

Цзян Шэнхэ спросил его, когда он пойдет на ужин к учителю Чэнь. Учитель Чэнь была классным руководителем их начальной школы и тёщей Цинь Молина.

— Зачем?

— Я хочу взять Ло Ци, когда ты пойдешь туда.

Цинь Молин был озадачен.

— Я не прошу тебя помочь мне бесплатно. В обмен я расскажу тебе один секрет.

Цинь Молин поднял подбородок. 

— Не интересно.

Он знал Цзян Шэнхэ ещё с тех времен, когда они оба  не умели говорить, какие ещё секреты он мог не знать о нём? Старшие представители двух семей постоянно вспоминали все те неловкие случаи, которые произошли с ними в детстве. На самом деле между ними не было никаких секретов.

Если действительно секрет и есть, то он скорее всего коммерческий.

Если бы это был прибыльный проект, то Цзян Шэнхэ всё равно не стал бы заниматься им в одиночку, так что неважно, он рано или поздно узнает об этом.

Цзян Шэнхэ произнес четким голосом:

— Эмоциональный.

Цинь Молин тут же сменил тон: 

— Если ты хочешь прийти поужинать и выпить, то пожалуйста.

Он слегка пошевелил подбородком, давая понять, что Цзян Шэнхэ может рассказать этот свой секрет.

— Ло Ци нравится мне уже семь лет.

— Сколько лет?! — Цинь Молин вдруг сел прямо, решив, что он неправильно понял.

— Больше семи лет.

— Когда ты ещё был в Yuanwei Capital?

— Да.

— Значит Yuanwei Medical?

— Это как-то связано с ней.

Цинь Молин не мог в это поверить:

— По моему, ты несёшь бред!

Цзян Шэнхэ посмотрел на него, встал и сел за свой стол: 

— Я рассказал тебе свой секрет, как и обещал. Давай, воспользуйся такой хорошей возможностью, напиши сочинение и посмейся надо мной.

— Не говори глупостей, ты же не думаешь, что я — это ты?

Если честно, в прошлом Цинь Молин действительно поступил бы так, но теперь, когда он был женат, его не интересовали такие скучные и детские вещи.

Цзянь Хан никогда бы не хотела, чтобы её муж был столь незрелым и ненадежным.

Цзян Шэнхэ спросил:

— Когда вы с Цзянь Хан поженитесь?

Цинь Молин быстро ответил:

— Свадьба назначена на сентябрь, перед Днём учителя.

Свидетельство о браке уже было получено, свадебные фотографии сделаны, они жили в одном доме, в одной спальне, но они с Цзянь Хан ещё не были хорошо знакомы друг с другом.

Кофе, который приготовил для него Цзян Шэнхэ, не должен пропасть зря, поэтому он выпил его и ушёл.