Глава 3. Он (Часть 1)

Ужин в японском ресторане подходил к концу. Мэн Шуюй съела всего пару креветок ботан-эби и выпила несколько бокалов умэсю.

Чэнь Син, видя, что подруга почти не притронулась к еде, старательно опустошала свою тарелку.

Перегородки между кабинками с татами были тонкими, и время от времени доносился чей-то смех, отчего тишина за их столиком казалась еще более гнетущей.

— Ты же сама сказала, что они с Цзянь Чэном давно не общались, — утешала Чэнь Син, продолжая есть. — Такие приятели обычно стараются не задеть друг друга и вряд ли станут пересказывать твои слова.

— Надеюсь.

— Тогда не вешай нос!

— Я просто думаю… — Мэн Шуюй рассеянно смотрела в свой бокал. — Почему я вдруг разлюбила Цзянь Чэна?

— Это тебе виднее. Должна же быть какая-то причина?

Мэн Шуюй задумалась, вспоминая.

Их знакомство с Цзянь Чэном состоялось девять лет назад, летом.

Она тогда училась в старшей школе. Однажды родители взяли ее с собой в гости к семье Цзянь.

Взрослые в гостиной обсуждали что-то непонятное, и Мэн Шуюй, заскучав, отправилась бродить по саду. Сначала ей было интересно, но, обойдя сад, она снова заскучала.

Ей стало настолько скучно, что она начала разговаривать с цветами. Вдруг на качелях она заметила сборник стихов Борхеса — на языке оригинала, который она тогда еще не понимала. Но часть стихов была переведена на китайский от руки.

Мэн Шуюй пролистала несколько страниц. Почерк был размашистым и красивым, а перевод — точным и романтичным. Она так увлеклась чтением, что не заметила, как пролетело время.

Когда родители позвали ее домой, она вспомнила о книге и спросила, откуда она взялась на качелях. Ведь когда она проходила мимо в первый раз, книги там не было.

Взрослые все это время были в гостиной. Скорее всего, это Цзянь Чэн, который занимался в своей комнате наверху, выходил в сад и, увидев, что ей скучно, оставил книгу — так решили родители.

Это было первое приятное впечатление, которое произвел на нее Цзянь Чэн.

Но тогда она была еще ребенком, и эта симпатия не переросла в нечто большее. Она просто забрала книгу домой, как и предложил отец Цзянь Чэна, и с тех пор полюбила Борхеса.

Из-за разницы в возрасте они с Цзянь Чэном больше не общались.

До этого лета, когда их отцы, обсуждая, что их дети никак не найдут себе пару, решили познакомить их.

Цзянь Чэн был симпатичным, к тому же врачом. А воспоминание о Борхесе добавило ему шарма. При первой встрече Мэн Шуюй почувствовала что-то вроде любви с первого взгляда.

Цзянь Чэн был сдержанным и осторожным, поэтому сначала она проявляла больше инициативы.

— После нескольких моих попыток он тоже начал писать, — рассказывала Мэн Шуюй. — Мы встречались пару раз в неделю, все было хорошо. Но однажды вечером, когда мы гуляли, он сказал какую-то банальную фразу, и я вдруг подумала… что он какой-то… простоватый.

— Даже самая банальная фраза, сказанная любимым человеком, звучит приятно. Не надо все валить на банальности.

— Но я…

«Все дело в Борхесе», — хотела возразить Мэн Шуюй, но промолчала. — Ладно, это я виновата.

— Может, и нет. Шуюй, знаешь, я давно подозревала… — Чэнь Син с сомнением посмотрела на подругу. — Ты слышала про литорексию?

— Про что?

— Литорексия, — Чэнь Син нашла информацию в интернете и протянула телефон Мэн Шуюй. — Это когда человек не хочет, чтобы тот, кто ему нравится, отвечал ему взаимностью.

В соседней кабинке мужчина за столом поднял бровь, поставил чашку и, сложив руки, приготовился слушать.

Прочитав статью, Мэн Шуюй поняла, о чем говорит Чэнь Син.

Если вкратце, литорексия — это своего рода искаженное эмоциональное состояние.

Люди с литорексией, как и все, могут испытывать симпатию и даже добиваться понравившегося человека. Но как только объект их симпатии отвечает взаимностью, их чувства резко угасают. В лучшем случае им становится просто неинтересно, а в худшем — они начинают испытывать отвращение.

Они жаждут романтики, но подсознательно отвергают близкие отношения. Поэтому литорексики постоянно фантазируют о любви, но редко вступают в настоящие отношения. А если и вступают, то ненадолго.

— …Это же про меня! — Мэн Шуюй медленно подняла голову.

— Точно! Ты разлюбила Цзянь Чэна, как только поняла, что он тоже к тебе неравнодушен?

После долгого молчания Мэн Шуюй неуверенно кивнула.

Если быть точной, дело было не только в Цзянь Чэне.

— Помнишь того парня с каменным лицом из университета? — нахмурившись, спросила Мэн Шуюй. — Я тоже первая начала проявлять инициативу. А когда он перестал быть таким холодным и попытался быть милым, мне вдруг стало неинтересно.

— И красавчик с нашего факультета! Когда мы познакомились, я думала, что готова любоваться им вечно. Он был таким крутым и неприступным. А потом… ах да, в день нашего первого свидания в кино у него случился приступ диареи. После этого я почему-то начала его избегать.

— И еще тот эйчар из нашей компании! Такой умный и эрудированный. На собеседовании он был очень добр ко мне, а когда я пришла в компанию, постоянно обо мне заботился. Я заслушивалась его умными речами. Казалось, что вот-вот все получится… Но однажды в обеденный перерыв он предложил мне пообедать вместе, и когда я увидела, как он грызет куриную ножку, мои девичьи мечты разбились вдребезги!

Мэн Шуюй загибала пальцы, перечисляя парней, с которыми отношения закончились так нелепо. Чем больше она думала, тем больше убеждалась, что все дело в литорексии.

Разве плохо быть милым? Многие девушки об этом мечтают.

Разве плохо иметь проблемы с желудком? Даже красавчики подвержены физиологии.

Разве плохо есть куриные ножки? Курица бы с ней поспорила!

Конечно, они ни в чем не виноваты.

Просто все эти мелочи имели одну общую черту: взаимность.

— То есть ты хочешь сказать, что все эти годы я, перебрав кучу парней, остаюсь заядлой холостячкой, потому что… — Мэн Шуюй смотрела на подругу с недоверием. — Я больна?

У Мэн Шуюй были очень сложные чувства.

Она думала, что все эти годы жила свободно и сама выбирала парней.

А теперь ей говорят, что выбора у нее не было, потому что она просто не способна на отношения?

Неудивительно, что все те парни, которые потерпели с ней фиаско, вскоре нашли свою настоящую любовь, поженились и завели семьи.

А она все еще получает на День святого Валентина лягушку одиночества от друзей.

Мэн Шуюй пила умэсю, пытаясь осмыслить происходящее.

Чэнь Син хотела просто предложить новый взгляд на ее проблемы в личной жизни, но не ожидала, что подруга начнет заливать горе алкоголем.

Видя, как Мэн Шуюй заказывает один бокал за другим, Чэнь Син сначала хотела ее остановить, но потом передумала: разве взрослый человек не имеет права напиться?

Она лишь предупредила: — Это крепкий напиток, пей помедленнее. Я за рулем, так что все достанется тебе.

Мэн Шуюй тихонько ответила и, опустошив пятый бокал, почувствовала, что опьянела. Ее глаза покраснели, и на них навернулись слезы.

— Отвезешь меня потом домой, — сказала она, вытирая глаза. — Я такая красивая… вдруг меня кто-нибудь подберет.

— Конечно, я позабочусь о твоей безопасности.

Мэн Шуюй успокоилась и, схватив Чэнь Син за руку, спросила: — Погоди, какой завтра день недели? Надо на работу? — Не дожидаясь ответа, она покачала головой. — Да ладно, с моей болезнью мне все равно одной стареть. Зачем мне столько денег, все равно не потрачу… Не пойду на работу.

— Эй, соберись! Не только на свидания нужны деньги.

— Но я больше не хочу тратить деньги! Чэнь Син, ты понимаешь? Как будто мир остался миром, я осталась собой, но между нами больше нет никакой связи…

Чэнь Син покачала головой: — Извини, я не понимаю таких философских рассуждений.