Какой милый (Часть 2)

»

Шэнь Цинъюань надел только что полученные тренировочные перчатки. Ощущения были совершенно иными по сравнению со вчерашними. Ему не терпелось их опробовать, но он вспомнил, что ещё не закончил важный разговор.

— Ах, да. Твои объяснения?

Увидев, что Шэнь Цинъюаню понравился его подарок, Чэн Цзю почувствовал радость, которую сам ещё не осознал.

— Я хотел сразиться с тобой, чтобы выяснить, чьи феромоны сильнее.

Шэнь Цинъюань медленно осознал смысл его слов. Получается, вчера Чэн Цзю просто хотел, чтобы он высвободил феромоны, а не действительно желал почувствовать их запах.

Он вспомнил, как вчера, не выслушав объяснений, дал ему пощёчину и даже назвал извращенцем. Ему стало совестно.

Шэнь Цинъюань смущённо коснулся своей железы, но тут же осознал, что на руках у него подарок-извинение от Чэн Цзю. Ему показалось, что даже железа горит. Он поспешно сунул руки в карманы, но наткнулся на подаренный Чэн Цзю массажный шарик.

Жар распространился от спины к щекам, уши покраснели, словно персиковые цветы ранней весной. Он запинаясь проговорил:

— Я вчера... не... не хотел тебя унизить, я просто... просто...

Он никак не мог договорить. Шэнь Цинъюань в смущении и досаде топнул ногой и, пытаясь скрыть смущение, но делая только хуже, выпалил:

— В общем, ты понял, что я имею в виду! Не смей надо мной смеяться!

— Какой милый.

— ...Что? — Шэнь Цинъюань заподозрил, что ему послышалось.

— ...

Чэн Цзю ничего не объяснил, просто отвернулся, чтобы не смотреть на Шэнь Цинъюаня. Если бы его эмоции хоть немного отражались на лице, он бы сейчас был такого же цвета, как и Шэнь Цинъюань.

Говорить такое и при этом смущённо краснеть — это было слишком.

Чэн Цзю, чей мозг обычно прокручивал только материалы тренировок, никак не мог забыть поведение Шэнь Цинъюаня мгновение назад, и оно автоматически повторялось в его голове.

Если бы кто-то мог читать мысли, он бы услышал, что творилось в голове Чэн Цзю: «Какой милый, какой милый, как можно быть таким милым, хочу поцеловать, хочу поцеловать, нельзя целовать...»

Был ещё обеденный перерыв, и на огромном тренировочном поле они были одни. Между ними повисла странная тишина, по своей странности не уступавшая тому роботу-уборщику.

После долгого молчания Шэнь Цинъюань не стал переспрашивать о том, что ему послышалось. Ему казалось, что это только усугубит и без того неловкую ситуацию.

Поэтому он спросил:

— Ты всё ещё хочешь... понюхать мои феромоны?

— Хочу.

— ...Замолчи, ты меня сбил! Ты всё ещё хочешь со мной сразиться? — раздражённо переспросил Шэнь Цинъюань.

— Я был неправ, — ответил Чэн Цзю и добавил: — Завтра принесу тебе новый подарок.

Шэнь Цинъюань подошёл ближе к Чэн Цзю и с любопытством спросил:

— Ты что, подсел на дарение подарков?

Чэн Цзю не оттолкнул Шэнь Цинъюаня, как отталкивал Чэн Юя и остальных. Наоборот, он сдерживал желание подойти ещё ближе и на мгновение замешкался с ответом.

— Неужели? — Шэнь Цинъюань сделал ещё шаг вперёд и снова спросил.

Безупречная кожа Шэнь Цинъюаня оказалась прямо перед глазами Чэн Цзю. Тот изо всех сил старался не смотреть на это лицо, созданное Богом с особой тщательностью, и с трудом выговорил:

— ...Давай сразимся.

Чэн Цзю признался себе, что с самого рождения он никогда так сильно не противился поединку.

Шэнь Цинъюань великодушно пощадил Чэн Цзю. Хотя сила его феромонов была высока, при сознательном высвобождении, в отличие от пассивного выброса во время приступа, он мог себя контролировать и не подавлять других.

Феромоны с запахом рома быстро высвободились, полностью окутав Чэн Цзю.

В обычной ситуации из-за врождённого отторжения между альфами феромоны Чэн Цзю восприняли бы это как провокацию и начали бы сопротивляться и контратаковать.

Но в отличие от обычных поединков, Чэн Цзю чувствовал, как каждая клеточка его тела взывает, требуя больше феромонов. Поры на коже раскрылись, издавая стон удовольствия.

У Чэн Цзю не возникло ни малейшего желания сопротивляться. Ему даже захотелось приблизиться к источнику феромонов, то есть к железе Шэнь Цинъюаня, чтобы жадно впитать больше аромата рома.

Он неосознанно высвободил тонкую струйку своих феромонов, желая украдкой коснуться железы Шэнь Цинъюаня, но, осознав, что собирается сделать, поспешно втянул их обратно.

Шэнь Цинъюань примерно рассчитал время и убрал агрессивные феромоны, хотя их остаточный запах всё ещё витал в воздухе.

— Почему мне кажется, что ты не высвобождал свои феромоны? — спросил Шэнь Цинъюань.

— ...Твои феромоны очень сильные, — ответил Чэн Цзю и только тогда заметил, что его голос стал хриплым, и...

— Хочешь ещё раз?

Шэнь Цинъюань знал о страсти Чэн Цзю к битвам. Он думал, что сегодня они будут сражаться до тех пор, пока сам Чэн Цзю не признает свой прогресс.

Но, к его удивлению, Чэн Цзю отклонил предложение.

— Прости, у меня скоро занятие. Увидимся завтра.

— Ты...

Сказав это, Чэн Цзю быстро покинул тренировочное поле, оставив Шэнь Цинъюаня с незаконченным вопросом.

— ...Разве тебе не разрешено не ходить на занятия?