Придумать не могу, какой достиг дорогойВ храм изобилия, приятель мой убогой?Давно ли ты бродил пешком по мостовой,Едва не в рубище, с поникшей головой?Тогда ты не имел нередко даже пищи,Был худ, как труженик или последний нищий!Теперь защеголял в одеждах дорогих;В карете щегольской, на четверне гнедыхЛетишь, как вихрь, и, пыль взвивая за собою,Знакомым с важностью киваешь головою!Сияя роскошью владетельных князей,Твой дом есть сборище отличнейших людей.С тобою в дружестве министры, генералы,Ты часто им даешь и завтраки и балы;Что прихоть с поваром лишь изобресть могла,Всё в дань со всех сторон для твоего стола...Меж тем товарищ твой, служитель верный Феба,И в прозе, и в стихах бесплодно просит хлеба.Всю жизнь в учении с дней юных проведя,Жить с счастием в ладу не научился я...Как ты достиг сего, скажи мне, ради бога?
Уметь на свете жить — одна к тому дорога!И тот, любезный друг, бывал уже на ней,Кто пользу извлекал из глупости людей;Чьи главны свойства — лесть, уклончивость, терпеньеИ к добродетели холодное презренье...Сам скажешь ты со мной, узнав короче свет, —Для смертных к счастию пути другого нет.
Хотя с младенчества внимая гласу чести,Душ мелких ремесло я видел в низкой лести,Но, угнетаемый жестокою судьбой,И я к ней прибегал с растерзанной душой;II я в стихах своих назвал того Катоном,Кто пресмыкается, как низкий раб, пред троном.И я Невеждину, за то, что он богат,Сказал, не покраснев: «Ты русский Меценат!»И если трепетать душа твоя привыклаВ восторге пламенном при имени Перикла,То подивись! я так забылся наконец,Что просвещенья враг, невежда и глупецИ, словом, жалкий Клит, равно повсюду славный,Воспет был, как Перикл, на лире своенравной!И всяк, кто только был богат иль знаменит,У бедного певца был Цесарь, Брут иль Тит!И что ж? достиг ли я чрез то желанной цели?Увы! я и теперь, как видишь, без шинели;И столь хвалимое тобою ремеслоОдно презрение и стыд мне принесло!Что ж до терпения... его, скажу неложно,Так много у меня, что поделиться можно.Ко благу нашему, любезный друг, оноВ удел писателям от неба суждено.Ах, кто бы мог без сей всевышнего помогиСнести цензуры суд привязчивый и строгий,Холодность публики, и колкость эпиграмм,Злость критик, что дают превратный толк словам,И дерзких крикунов не дельное сужденье,И сплетни мелких душ, и зависти шипенье,И площадну́ю брань помесячных вралей,И грозный приговор в кругу невежд-судей,И, наконец, гнев тех, которые готовыНа разум наложить протекших лет оковы!И, словом, всюду я, куда ни посмотрю,Лишь неприятности и беспокойства зрю;С терпеньем всё сношу, узреть плоды в надежде,Но остаюсь без них, как и теперь и прежде.
По правилам твоим давая ход делам,Нельзя успеха ждать и зреть плоды трудам.Искусно должно льстить, чтоб быть льстецом приятным;К чему приписывал ты добродетель знатным,Коль ни ее в них нет, ни побужденья к ней!Как в зеркале себя мы зрим в душе своей,И мнимых свойств хвала вельмож не восхищает,Но чаще их краснеть к досаде заставляет;Не в дружбе жить с тобой ты сам принудишь их,Но бегать от тебя и от похвал твоих.Когда же вздумаешь опять за лиру взяться,То помни, что всегда долг первый твой — старатьсяНе добродетели в вельможах выхвалять,Но слабостям уметь искусно потакать.Грабителю тверди, что наживаться в моде,Скажи, что всё живет добычею в природе;Красы увядшей вид унынием зови;Кокетку старую — царицею любви.Кто ж сластолюбия почти погиб в пучине,Тому изобрази в прелестнейшей картинеВсе ласки нежные прелестниц записных,И их объятия, и поцелуи их,И чувства пылкие, и негу сладострастья,Прибавь, что только в нем искать нам должно счастья.Невеждам повторяй, что просвещенье вред,Что завсегда оно причиной было бед,Что наши праотцы, хоть книг и не любили,Но чуть не во сто крат счастливей внуков жили;Творца галиматьи зови красой певцов,Дивись высокому в бессмыслице стихов...Но чтоб без бед пройти по скользкой сей дороге,Подчас будь глух и нем и забывай о боге;У знатных бар шути и забавляй собой,В день другом будь для них, а в сумерки слугой;Скрыв самолюбие под маской униженья,С терпением внимай глас гнева и презреньяИ, если вытерпишь и боле что-нибудь,Смолчи, припомнивши, что это к счастью путь!Располагаясь так, ты будешь всем приятен,И так богат, как я, и точно так же знатен...
Нет, нет! не уступлю за блага жизни сейНи добродетели, ни совести моей!Не заслужу того, чтобы писатель юный,Бросающий в порок со струн своих перуны,Живыми красками, в разительных чертах,Меня изобразил и выставил в стихах...
Так думая, мой друг, ты в нищете, конечно,При прозе и стихах останешься навечно!Но било семь... прощай! Сенатор граф ГлупонПросил меня к себе приехать на бостон!
Сочиненная на польском языке Ф. В. Булгариным.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|