Глава 10: Хотят сделать её бесплатной служанкой

При виде Цзин Дун Чэнь Тяньчэна охватывал сдерживаемый гнев. Особенно её лицо — оно невольно напоминало ему ту женщину. Такое же спокойное выражение, словно ничто не могло его изменить.

Услышав его слова, Цзин Дун невольно слегка приподняла бровь.

Уборка дома, стирка, готовка, мытье посуды?

Они хотят сделать из неё бесплатную служанку?

— Мне восемнадцать лет, я уже вышла из того возраста, когда меня нужно содержать, — спокойно и размеренно произнесла Цзин Дун. Она подняла глаза на Чэнь Тяньчэна, затем перевела взгляд на мать и дочь снаружи, которые делали вид, что усердно работают, но на самом деле всё их внимание было приковано к ней.

Чем спокойнее был её тон, тем сильнее, казалось, разгорался гнев Чэнь Тяньчэна. У него на лбу вздулись вены, он вытаращил глаза и закричал: — Ты упрекаешь меня в том, что я тебя не содержал? Да я растил тебя двенадцать лет задаром! Двенадцать лет заботы — и вот такая неблагодарная!

Глядя на разъяренного Чэнь Тяньчэна, Цзин Дун слегка склонила голову: — Растили меня двенадцать лет задаром? Вы хотите сказать, что не должны были меня растить?

Почему он использовал слова «растил задаром»?

Слова Чэнь Тяньчэна создавали у неё ложное впечатление, будто он не был обязан её содержать.

Чэнь Тяньчэн запнулся, на мгновение в воздухе повисло напряжение. Затем он опустил взгляд, прищурился и, немного сдержав эмоции, сказал: — Я хочу сказать, что растил тебя двенадцать лет, и неужели в ответ заслужил лишь твои насмешки?

Это было похоже на попытку уклониться от главного.

В этот момент Ван Цзяхуа подошла с веником. С нетерпением взглянув на Цзин Дун, она сказала Чэнь Тяньчэну: — Ладно, ладно, иди спать.

Она больше не играла роль доброй мачехи, и Цзин Дун окончательно убедилась, что ситуация снова изменилась.

Однако, очевидно, её ценность всё ещё сохранялась, или, вернее, они ещё не получили того, что хотели, иначе Ван Цзяхуа не стала бы выступать в роли миротворца.

Дверь закрылась, но снаружи всё ещё доносились обрывки разговора.

— Ну хватит, не сердись.

— Да, папа, не сердись. Мы с мамой сами всё сделаем, не порть себе здоровье из-за злости.

— Эх, это я виноват, что вы страдаете. Квартира маленькая, даже комнаты для прислуги нет. В будущем наймём приходящую уборщицу, не могу же я заставлять тебя и твою маму работать.

Голос Чэнь Тяньчэна на мгновение прервался, а затем снова раздался:

— Эта дрянная девчонка — вся в свою мать Цзин Цинъюнь! Вечно ходит с кислой миной, как земля её носит! Когда-нибудь она сведёт меня в могилу!

— Вот видишь. Цзин Цинъюнь всегда была властной, иначе почему твоя дочь носит её фамилию? — В голосе Ван Цзяхуа слышалось злорадство.

В комнате Цзин Дун легла на кровать и закрыла глаза.

Властная?

Её мать не была властным человеком. Она смутно помнила, что сменила фамилию года в четыре или пять, но точных обстоятельств уже не помнила.

На следующее утро в дверь комнаты Цзин Дун постучали. Она слегка нахмурилась и, не открывая глаз, перевернулась на другой бок.

Она думала, что если не ответит, то стучавший отступит перед трудностями, но тот, вопреки ожиданиям, без разрешения открыл дверь.

Похоже, впредь придётся запирать дверь.

По шагам она поняла, кто вошёл, и решила не обращать внимания.

— Дундун, просыпайся скорее! — Чэнь Наньнань плюхнулась к ней на кровать и начала трясти её за плечо.

Цзин Дун нахмурилась и повернула к ней голову.

Увидев её недовольное лицо, Чэнь Наньнань на мгновение ощутила сильное желание влепить ей пощечину.

Я сама к тебе пришла, а ты смеешь раздражаться?

— Пойдём, пойдём по магазинам за одеждой! Скоро начнётся учёба, нужно нарядиться покрасивее.