Видео было опубликовано невероятно быстро. Оператор ещё не успел уйти, как Тун Тун протянула Цзян Юйчи телефон. На экране был пост, только что опубликованный съёмочной группой — её видеообращение.
[У Цзян Юйчи такое бледное лицо! Ей нужно хорошенько отдохнуть.]
[Съёмочная группа так и не объяснила, почему она упала в обморок.]
[Кто-то говорит, что она выпила воду с канамицином. По-моему, это теории заговора.]
[Смешно. Это, наверное, фанаты фантазируют. Что ей даст эта вода? Всё равно центральное место ей не светит.]
[Канамицин может быть смертельно опасен. Как тот, кто это написал, может смеяться? У него что, совсем нет сердца?]
[Точно! Мне, как простому зрителю, её очень жаль.]
Пролистав несколько комментариев, Цзян Юйчи отложила телефон. Внезапно она вспомнила о шоу и, повернувшись к Му Яо, спросила:
— Му Яо, кто занял центральное место? И когда мы будем записывать песню?
— Тан Сыан, — с досадой ответила Му Яо. — Запись завтра.
Как и ожидалось. Цзян Юйчи отреагировала спокойнее, чем Му Яо. Она пыталась понять, как канамицин мог попасть в её воду.
Вряд ли съёмочная группа станет обращаться в полицию из-за такого.
Скорее всего, они постараются замять дело. Но даже если они этого захотят, она не позволит.
Если кто-то действительно подменил воду, добавив туда канамицин, то это покушение.
Хуай Чу вошёл в лифт отеля и почувствовал что-то неладное.
Он нахмурился, глаза опасно сузились. Отменив вызов первого этажа, он нажал кнопку верхнего.
Лифт быстро поднялся. Хуай Чу вышел и обнаружил, что вместо внутреннего помещения он оказался на открытой площадке на крыше. Вокруг стало тихо, не шевелился даже воздух. Казалось, что в мире существует только он один.
На голове Хуай Чу появились лисьи уши, а глаза налились алым. Он напряженно смотрел вперёд.
— Чжи Чэн, — произнёс он низким, бесстрастным голосом, словно доносящимся из преисподней.
Как только он замолчал, мимо пронёсся порыв ветра, и перед ним появился мужчина.
У мужчины были короткие волосы, острые черты лица и нахальная улыбка. Он был полной противоположностью Хуай Чу.
Даже приняв человеческий облик, он не мог скрыть своей волчьей природы.
Увидев лисьи уши Хуай Чу, Чжи Чэн расплылся в улыбке, которая становилась всё шире, пока он не расхохотался, указывая на уши:
— А у тебя довольно милые ушки!
Хуай Чу холодно смотрел на смеющегося Чжи Чэна, на его лице появилось нетерпение.
— Ищешь смерти?
Чжи Чэн перестал смеяться и пожал плечами:
— Ты неплохо защищаешь Цзян Юйчи. Но знает ли она, что ваши жизни связаны? Её жизнь влияет на твоё положение в клане Девятихвостых Лисиц.
— Когда ты её нашёл? — с каменным лицом спросил Хуай Чу.
Чжи Чэн редко видел Хуай Чу таким рассерженным.
— Ты уже переживаешь, хотя я ничего не сделал?
Хуай Чу нахмурился, его взгляд дрогнул.
— Нет.
— А если бы она знала, что ты разорвал связь ради её блага, она бы, наверное, расплакалась от умиления. Но ты уверен, что она та самая?.. Хмм… хммм…
Чжи Чэн не успел договорить. Его рот словно заклеили скотчем, он мог издавать только нечленораздельные звуки.
— Ты слишком много болтаешь.
— Ммм… мммм…
«Проклятый Хуай Чу, отпусти меня!»
— Чжи Чэн, неужели ты думаешь, что я не могу справиться с тобой в мире людей?
Глаза Хуай Чу стали ещё алее, взгляд — непроницаемым и мрачным. Порыв ветра — и за его спиной появился белоснежный лисий хвост. Клан Девятихвостых Лисиц правил всеми демонами, и сейчас вся мощь Хуай Чу, их лидера, обрушилась на Чжи Чэна.
Чжи Чэн, хоть и был вожаком волков, не мог противостоять давлению Хуай Чу. С рычанием он обратился в огромного волка, во много раз превосходящего размерами обычного.
С того момента, как они вышли из лифта, это был уже не реальный мир, люди не могли их видеть.
Под давлением Хуай Чу Чжи Чэн не мог использовать магию и даже сохранять человеческий облик.
Хотя Чжи Чэн всегда искал повода подраться с Хуай Чу, тот никогда не снисходил до драки с ним.
Чжи Чэн никогда не видел Хуай Чу всерьёз. Сейчас, в мире людей, они оба не могли использовать свою полную силу, но даже так Хуай Чу подавлял его настолько, что он не мог сохранять человеческий облик.
— Это предупреждение за то, что ты тронул Цзян Юйчи. Убирайся обратно в свою стаю, — глухо произнёс Хуай Чу.
Глаза Чжи Чэна потемнели, в них вспыхнул зелёный свет. Он пристально посмотрел на Хуай Чу, затем фыркнул и исчез.
Хуай Чу сдержал ауру, уши и хвост исчезли. Он создал прозрачный хрустальный шар и, убедившись, что Чжи Чэн вернулся в свою стаю, покинул иллюзорный мир и вернулся в реальность через лифт.
Как только он вышел из лифта, к нему подбежал встревоженный Сяо Дай:
— Босс, куда ты пропал? Режиссёр Лю сказал, что сегодня днём репетиция, и просил тебя вернуться.
— Разве ты не передал режиссёру Лю, что запись песни перенесена? — остановился Хуай Чу.
— Передал, — развёл руками Сяо Дай. — Но он сказал, что нельзя позволить одной Цзян Юйчи влиять на график сотни стажёров.
Хуай Чу ничего не ответил, сел в машину. Сяо Дай сел рядом, взглянул в зеркало заднего вида и, увидев бесстрастное лицо Хуай Чу, понял, что дело плохо.
Сяо Дай знал, что его босс не страдает отсутствием эмоций. Если у него нет выражения лица, значит, он зол.
— Босс, на самом деле, я думаю, режиссёр Лю прав. Ведь есть ещё больше ста стажёров.
Хуай Чу посмотрел на Сяо Дая и улыбнулся фальшивой улыбкой.
— Ты считаешь, что я предвзят?
Сяо Дай быстро замотал головой и выпрямился, не решаясь больше ничего говорить. Лучше бы он не улыбался.
--------------------
От автора:
Уху! Вот и истинный облик!
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|