Привычки перемен

— Ну и ну...

Ранние лучи солнца осторожно пробирались сквозь тонкие занавески, заливая комнату мягким светом. Они отражались от вещей, беспорядочно разбросанных по комнате, будто подчеркивая нерешительность Хандзо привести всё в порядок.

Лежа на спине, он смотрел в потолок, слушая приглушенные звуки оживающего города. Где-то на улице звякнул велосипедный звонок, а издалека донеслось мерное журчание колёс автобуса. Эти звуки были привычными, но всё равно вызывали в груди лёгкое беспокойство, словно напоминание о том, что пора начинать новый день.

Он всё ещё не мог сказать, что полностью привык к своему расписанию. В последние недели жизнь шла своим чередом: занятия, домашние задания, редкие разговоры с одноклассниками. Он старался не оставаться в стороне, иногда участвовал в общих обсуждениях, но чаще предпочитал наблюдать со стороны. Даже если его жизнь теперь стала немного ярче, чем в первые дни в школе, внутренний груз временами давал о себе знать.

Наконец, он сел, зевнул и потянулся, сбрасывая с себя остатки сна. Подойдя к окну, Хандзо выглянул наружу. Улица уже ожила: школьники с рюкзаками спешили к автобусным остановкам, велосипедисты неторопливо катились вдоль тротуаров, а небольшие лавки начинали открываться, приглашая первых посетителей. Оживление города не только бодрило, но и придавало спокойное ощущение укорененности. Ему нравилось наблюдать за людьми, представляя их истории, мечты, или даже просто их сегодняшние планы.

Глубокий вдох, задержка дыхания, медленный выдох. Хандзо закрыл глаза, пытаясь отбросить остатки тревоги. Вспоминались слова матери: «Не переживай, всё будет хорошо. Просто будь собой». Он взял телефон с тумбочки, чтобы проверить время. Ещё минут десять до того, как пора будет выходить.

«Надо идти», — подумал он. Оставив свои тревоги в комнате, он быстренько позавтракал, перекинул рюкзак через плечо, надел наушники и выбрал плейлист с любимой танцевальной поп-музыкой. Первые такты мелодии заполнили его сознание, отодвигая тревожные мысли на задний план. Направившись к двери, он вышел из общежития, чувствуя, как музыка задаёт ритм его шагам.

Улица встретила его мягким светом утреннего солнца. Прохладный ветерок теребил кроны деревьев, рассыпая вокруг нежный аромат цветущих растений. Шум машин и отдалённые голоса прохожих создавали фон для его неспешных шагов. Хандзо двигался в сторону школы, чувствуя, как волнение понемногу сменяется сосредоточенностью.

Школьное здание вскоре появилось в поле его зрения. Её высокие стены и большие окна создавали ощущение надёжности и строгого порядка. Каменная вывеска у входа возвещала о её названии. Всё здесь, от ухоженной территории до сверкающих чистотой дверей, будто говорило о важности традиций и дисциплины.

Перед входом толпились ученики. Кто-то оживлённо болтал с друзьями, смеясь над чем-то смешным. Кто-то сидел на ступенях, листая учебники или переписываясь в телефонах. В стороне стояли несколько человек, держа руки в карманах и молча наблюдая за окружающими.

Хандзо замедлил шаг, стараясь не привлекать внимания. Его взгляд метался по деталям. На фоне строгих норм школьной формы выделялись яркие рюкзаки, украшенные брелоками и нашивками. Девушки играли с длинными рукавами пиджаков, а парни спорили о чём-то, оживлённо жестикулируя. Всё выглядело так... привычно.

Подойдя ближе, он увидел, как кто-то оживлённо машет руками, объясняя что-то своему другу. Их голоса сливались в общий гул, который наполнял воздух жизнью. За большими стеклянными дверями располагался гэнкан — отдельное пространство с рядами аккуратных шкафчиков для обуви. Ученики сменяли там уличную обувь на увабаки — лёгкие сменные туфли, предназначенные для помещений. От гэнкана тянулись длинные коридоры, залитые ярким светом, с просторными классами.

Хандзо остановился у ворот, как будто проверяя свои силы перед очередным днём. «Ещё один день», — сказал он себе, подбадривая.

Переступив порог школы, он снова почувствовал это знакомое напряжение, перемешанное с лёгким возбуждением. Это место уже стало частью его повседневности, но он знал, что здесь всегда может произойти что-то неожиданное.

Коридоры были такими же оживлёнными, как и двор. Ученики двигались группами, некоторые переговаривались, кто-то смеялся, а кто-то молча пробирался сквозь толпу. Просторные стены школы были украшены расписанием занятий и яркими постерами предстоящих мероприятий. Хандзо пробирался среди этих звуков и движений, направляясь к своему классу.

Хандзо дошел до нужного кабинета, раздвинул дверь и вошёл. Кабинет был просторным, залитым утренним светом, пробивающимся через большие окна. Воздух пах свежей бумагой и лёгким ароматом цветов, доносившимся из открытого окна. Ряды парт были почти полностью заняты. Ученики сидели группами, разговаривая или уткнувшись в тетради.

Когда он появился, шум голосов слегка затих. Несколько человек бросили на него быстрые взгляды, но тут же вернулись к своим делам.

Он направился к своему месту — парте у окна в заднем ряду, где солнечный свет мягко ложился на деревянную поверхность. Впереди сидел парень в темной школьной одежде с аккуратными черными волосами и очками, сосредоточенно склонившийся над своими записями. Его звали Наоси Такеда. Почувствовав движение за спиной, он обернулся и улыбнулся:

— Привет, Куросава. Как жизнь?

— Привет. Всё как обычно, — ответил Хандзо, убирая наушники в карман.

— Музыку слушал? Что на этот раз?

Хандзо чуть пожал плечами:

— Да, пару танцевальных поп-треков. Иногда хочется чего-то бодрого, чтобы поднять настроение.

— Танцевальная поп-музыка? Интересно, — Такеда слегка прищурился. — А у меня совсем другой вкус. Предпочитаю что-то спокойное, вроде инструментальной музыки.

— О как. И как тебе это помогает?

— Расслабляет, особенно после насыщенного дня. Иногда слушаю саундтреки из фильмов. Хисаиси, например. Их мелодии такие глубокие.

— Слышал про него, — кивнул Хандзо. — Но, честно, танцевальная поп-музыка больше моя тема. Она заряжает энергией, когда в чём-то неуверен в себе.

Такеда задумчиво улыбнулся:

— Пожалуй, мы с тобой слушаем музыку для разных целей. Ты чтобы зарядиться, а я чтобы наоборот — выдохнуть.

— Ну, зато есть из чего выбирать, — подметил Хандзо. — Может, как-нибудь поделимся подборками? Вдруг открою для себя что-то новое.

— С удовольствием, — кивнул Такеда. — Только предупреждаю: это совсем не похоже на твои треки.

— Тем интереснее.

Когда прозвенел звонок на короткую перемену, дверь в класс открылась, и вошли три девушки. Их появление не просто привлекло внимание — оно моментально преобразило атмосферу, заставив на мгновение стихнуть разговоры. Все взгляды, включая взгляд Хандзо, обратились к ним.

Мари Масуда шла впереди с непринуждённой уверенностью. Её длинные чёрные волосы, собранные в хвост, мягко колыхались при каждом шаге, подчёркивая её решительность. Ярко-красные глаза блестели, словно отражая её внутреннюю силу. Масуда была довольно популярной личностью в классе — её знали даже ученики из других классов благодаря её успешной карьере фотомодели.

Рядом с ней Рин Кобаяши выглядела не менее выразительно. Короткие светло-русые волосы были аккуратно собраны в пучок, а округлые очки с тонкой оправой придавали её голубым глазам интеллектуальное очарование. Строгий и суровый характер Кобаяши ясно давал понять, что она не подпускает парней к Масуде, оберегая подругу от нежелательного внимания.

Сумико Учияма, идущая чуть позади, выделялась своей спокойной сдержанностью. Тёмно-синие волосы мягкими волнами обрамляли её лицо, а задумчивый взгляд голубых глаз отражал уверенность. Учияма была начинающей фотомоделью и старалась подражать Масуде, копируя её стиль и манеры. Её попытки выглядеть так же уверенно делали её образ одновременно скромным и амбициозным.

Хандзо продолжал наблюдать за ними украдкой. В их появлении было что-то магнетическое: каждая из девушек обладала своей особенной аурой, которая выделяла её из толпы. Он подумал, что наверняка они уже знают друг друга, судя по лёгкости, с которой они взаимодействовали.

Масуда заняла место справа от Хандзо, ловким движением поставив сумку на парту. Она мельком взглянула на него, её ярко-красные глаза на мгновение встретились с его взглядом. Хандзо почувствовал, как лёгкая волна неловкости пронеслась по его телу.

— Привет, — коротко бросила она, её голос звучал уверенно, но без особого интереса. Почти сразу она повернулась к своим подругам, начав негромкий разговор.

— Привет, — пробормотал Хандзо, но, кажется, она его уже не услышала.

Он украдкой наблюдал за ней и её подругами. Кобаяши, сидевшая впереди Масуды, говорила что-то с серьёзным выражением лица, в то время как Учияма просматривала свою страничку в социальной сети. Масуда выглядела спокойной, уверенной, а её мягкие движения и манера говорить добавляли лёгкий оттенок жизнерадостности. Казалось, она привыкла к вниманию.

Внезапно дверь класса открылась, и в комнату вошёл мужчина средних лет в строгом костюме. Его лицо выражало уверенность и лёгкую строгость, а в руках он держал толстую тетрадь и журнал. Класс сразу затих. Учитель оглядел всех своим внимательным взглядом, и Хандзо невольно выпрямился.

— Доброе утро, класс, — начал он. Его голос был низким, но спокойным.

Учитель повернулся к доске и начал писать формулы. Урок быстро набрал ритм. Хандзо старался сосредоточиться на математических задачах, но его мысли то и дело ускользали. Он мельком посмотрел в окно: свет солнца мягко заливал кабинет, освещая парты и книги. За дверью слышались приглушённые звуки школьной суеты — шаги, смех, шум разговоров. Всё это напоминало ему, что он теперь часть этого нового мира.

Неожиданно он почувствовал лёгкий удар в затылок. Сначала он даже не понял, что произошло, но затем на пол рядом с его стулом упал маленький комочек бумаги. Хандзо поднял его, развернул и увидел пустую поверхность. Никаких надписей, только аккуратно сложенный квадрат.

Он оглянулся, пытаясь понять, кто мог это сделать. Взгляд сначала упал на Масуду. Она сидела чуть правее, с серьёзным видом смотря на учителя, будто вся её концентрация была посвящена формуле, которую он только что написал на доске. Однако Хандзо заметил, что её листок для записей выглядел не таким уж целым: уголок был аккуратно вырван.

Масуда, словно почувствовав его взгляд, повернула голову. Их глаза встретились на секунду, и в её взгляде мелькнуло что-то вроде скрытой строгости.

— Не отвлекайся, Куросава, — негромко произнесла она, едва заметно нахмурив брови.

— А... ладно, — пробормотал Хандзо, чувствуя, как у него внутри всё сжалось.

Он отвернулся обратно к своей тетради, но мысли так и остались сосредоточены не на формуле, а на её словах.

"А ей-то какое дело, отвлекаюсь я или нет? Что она себе возомнила? Если ей хочется слушать учителя — вот пусть и слушает! Захочу — и не буду. Но почему я чувствую себя так, будто меня только что поймали за чем-то запрещённым?"

Он мельком взглянул на комочек бумаги, теперь лежащий в углу парты. Масуда снова смотрела на учителя, делая вид, что ничего не произошло. Хандзо вздохнул и, скрипнув ручкой по бумаге, вернулся к задаче, пытаясь вытеснить из головы её пристальный взгляд.