Глава 1. Ваш муж немного стар

— Босс Цзинь, ваша дочь темная и худая, на втором году старшей школы забеременела и сделала аборт. Об этом знала вся школа, родители учеников даже коллективно требовали ее исключения. С таким багажом… Тц, пятьдесят тысяч юаней — больше не дам!

— Слухи, все это слухи! Мастер Лин, взгляните, у меня есть справка о девственности! Ей только исполнилось восемнадцать, она точно стоит двести тысяч!

— Шестьдесят тысяч!

— Минимум восемьдесят тысяч!

— Ладно, пусть будет восемьдесят тысяч. Переведу на WeChat.

Так Цзян Мэнсянь была продана своим отцом, Цзинь Каем, Лин Юню за восемьдесят тысяч юаней. Лин Юнь вычислил, что предприятие Цзинь Кая на грани банкротства из-за того, что у Цзян Мэнсянь слишком сильная судьба, которая подавляет удачу семьи Цзинь. Хотя с рождения она не видела своего отца, Лин Юнь знал одного старого холостяка, который мог бы справиться с ее невезением. Он решил выступить посредником и свести их.

Лин Юнь выглядел довольно молодо, интеллигентно, но в высшем обществе Имперской Столицы он пользовался необычайным авторитетом и считался «императорским первым мастером метафизики». Даже если бы он сказал, что экскременты пахнут розами, никто бы не усомнился.

Цзян Мэнсянь с потертым чемоданом в руках и в старом платье одиноко стояла в стороне, опустив голову. Ее худое смуглое лицо выражало растерянность, пустые глаза словно лишились всякой жизненной энергии. В руке она сжимала справку о девственности, единственное доказательство ее невиновности. Вся ее фигура излучала опустошенность и апатию.

Своими усилиями она с трудом поступила в Первую Среднюю Школу Южного Города, где ей предоставлялись бесплатное проживание, питание и одежда, а также самая высокая стипендия. Если бы ей удалось поступить в лучший университет страны — Имперский Университет, — она смогла бы полностью изменить свою судьбу. Но нелепый слух о беременности и аборте в одночасье лишил ее всего: учебы, будущего и любви…

Цзинь Кай ушел второпях, даже не взглянув на Цзян Мэнсянь. Он лишь надеялся, что эта «чума» уйдет как можно дальше и не будет вредить его имуществу.

После его ухода Цзян Мэнсянь, опустив голову, со своим багажом и старым рюкзаком последовала за Лин Юнем из кафе.

Когда она жила под мостом и голодала, ее отец внезапно появился, чтобы забрать ее. Сначала он отвез ее в больницу на обследование, затем в гостиницу, где она помылась и переоделась, а после доставил к Лин Юню. За полдня она ничего не ела, и ее живот урчал от голода.

Стоял жаркий сентябрьский полдень. Цзян Мэнсянь, опустив голову, стояла под палящим солнцем. Лин Юнь в костюме и с ней явно не сочетался. Он раскрыл маленький черный зонтик, чтобы защититься от солнца, и позвонил.

— Алло? Старина, ты в пути? Я забрал твою жену. Даю тебе десять минут, если не успеешь, отдам ее кому-нибудь другому.

До сих пор молчавшая Цзян Мэнсянь навострила уши. Это он разговаривает с ее будущим мужем?

Говорили, что у ее мужа тяжелая судьба, все родственники умерли, и он приносит несчастье всем, кто с ним соприкасается. Как раз подходит для нее, которая в младенчестве «погубила» мать, в десять лет — бабушку, а в восемнадцать чуть не довела до банкротства отца, которого никогда не видела.

Их союз — это взаимное уничтожение во благо общества.

Цзян Мэнсянь безвольно представила своего будущего мужа: лысина, нос картошкой, толстые щеки и большие уши. А если еще и пивной живот — вообще идеально. Судя по голосу, он еще и довольно старый, лет сорок? Нет, слишком молодо, минимум пятьдесят.

Кратко поговорив, Лин Юнь повесил трубку и наконец вспомнил, что Цзян Мэнсянь — живой человек. Он сказал ей:

— Твой муж хоть и староват, но выглядит неплохо. И он еще девственник.

И добавил: — Веди себя хорошо, называй его «мужем».

Цзян Мэнсянь посмотрела на него большими, но пустыми глазами. У нее появилось нехорошее предчувствие: ее муж, возможно, не просто с пивным животом и лысиной, а еще и парализованный, импотент…

Лишь бы накормили и дали возможность учиться дальше. Пивной живот — так пивной живот, импотенция — даже лучше. Но что, если физически он не может, а психологически — извращенец?!

Ее, разгоряченную от жары, вдруг пробрал озноб. Едва она успела вздрогнуть, как сверкающий Майбах резко затормозил перед ними на парковке.

Лин Юнь, прикрываясь зонтом, сделал шаг вперед. Цзян Мэнсянь догадалась, что это машина ее будущего мужа, и тоже посмотрела.

Солнце светило так ярко, что весь мир казался искрящимся. Окна Майбаха были тонированы, и она, даже встав на цыпочки, не могла разглядеть, кто внутри. Сначала открылась водительская дверь, и оттуда показалась длинная нога в строгих черных ботинках. Из машины вышел мужчина в костюме.

Цзян Мэнсянь подняла взгляд и увидела, что мужчине чуть за тридцать, кожа слегка загорелая, черты лица правильные, только на левой брови небольшой шрам, который придавал ему мужественности.

Это ее «немного… старый» муж?

По мнению Цзян Мэнсянь, он был просто невероятным, таким красивым и крутым!

Идеальность мужа еще больше напугала ее. У него нет ни пивного живота, ни лысины, значит, должна быть особая причина, по которой он не женат. Например, он психологически нездоров, причем очень! Чем красивее, тем больше отклонений!

У Цзян Мэнсянь подкосились ноги от страха. Она решила, что должна быть послушной и покорной, чтобы потом не страдать в доме мужа. Собравшись с духом, она сделала два шага вперед и робко произнесла: — Ста…

Она не успела договорить слово «муж», как ее «муж», холодно повернувшись, отворил заднюю дверь Майбаха. Из машины показалась еще одна нога в брюках, длиннее, чем у водителя.

Из машины вышел мужчина в белоснежной рубашке, которая не скрывала его безупречно сложенного тела. Он стоял, словно с обложки журнала, с небрежно, но стильно уложенными волосами. Пара прядей падала на широкий лоб, черные волосы блестели на солнце. Его красивое лицо излучало особую привлекательность, которую не могли скрыть даже темные очки.

Он шел навстречу Цзян Мэнсянь, словно божество в ореоле света, заставляя ее замереть от изумления. Она даже забыла позвать своего «мужа» и просто смотрела, как он медленно снимает очки, открывая глубокий взгляд.

Мужчина смерил Цзян Мэнсянь взглядом с головы до ног, и не один раз. Сначала в его глазах мелькнуло неодобрение, брови слегка нахмурились. Во второй раз он словно пытался убедить себя, с трудом подавляя неприязнь. А на третий раз его лицо наконец расслабилось, и в глазах появилась симпатия.

Он быстро подошел к Цзян Мэнсянь, выхватив у Лин Юня черный зонтик, и раскрыл его над ее головой, защищая от палящего солнца. Бросив холодный взгляд на Лин Юня, он наконец произнес:

— Ты заставляешь мою жену стоять на солнце!