Глава 4. Что делать, если хочется на пенсию?

Гу Жыюэ была немного удивлена.

Полчаса назад её так называемая свекровь прислала человека с вечерним платьем и велела:

— Накрасься, поедешь на банкет.

Распаковывая доставленную посылку из интернет-магазина, она спросила систему:

— Дао-Дао, как думаешь, маленькая принцесса хочет меня подставить?

Система «Путь к богатству»: [Задание ещё не выполнено, раскрывать сюжет нельзя.]

Гу Жыюэ достала новую тональную основу:

— Переключись в режим болтовни.

Система «Путь к богатству»: [Есть. Скажу прямо, старый друг, твоё предчувствие, скорее всего, верно.]

На макияж у неё ушло двадцать пять минут. Последние пять минут она потратила на то, чтобы застегнуть молнию на платье и надеть туфли на высоком каблуке. Затем она сказала:

— Если задание провалится, и я умру раньше времени, в следующем мире можно мне сразу на пенсию? Старая стала, сил нет работать.

Система «Путь к богатству»: [Мечтай!]

Через две минуты Гу Жыюэ, сияющая и цветущая, появилась внизу. Су Цзиньчжи и Шэнь Сынянь уже уехали на банкет. Шэнь Сычэн сидел в Ламборгини, положив руку с зажатой между пальцами сигаретой на окно машины, другая рука лежала на руле. На лице читалось крайнее нетерпение.

Гу Жыюэ медленно открыла дверцу машины и села внутрь. Как только она пристегнула ремень безопасности, Шэнь Сычэн потушил сигарету, вдавил педаль газа, и машина мгновенно рванула прочь от дома семьи Шэнь.

В машине царила тишина около пяти минут. Только выехав на скоростную трассу, Шэнь Сычэн заговорил:

— Не знаю, о чём думает моя мать. Взять тебя на день рождения главы семьи Цзян.

Услышав это, Гу Жыюэ тоже удивилась, но, поразмыслив, поняла мотивы Су Цзиньчжи.

Скорее всего, Лян Вань угрожала ей в лицо, и ей это не понравилось, поэтому она решила взять Гу Жыюэ с собой, чтобы досадить в ответ.

При этой мысли улыбка на её губах стала шире. Она расслабленно откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, собираясь вздремнуть.

Шэнь Сычэна душило раздражение. Не собирался же он бесплатно работать её водителем, пока она спит. С холодным лицом он спросил:

— Как ты обдумала вчерашнее?

Гу Жыюэ даже не приоткрыла глаз. Спокойным тоном она ответила:

— Поговорим, когда твой брат положит передо мной соглашение о разводе.

Шэнь Сычэн: — Хорошо, я ему передам.

Гу Жыюэ отвернулась к окну, явно не желая продолжать разговор.

Через полчаса они прибыли к старой резиденции семьи Цзян.

У главы семьи Цзян было много детей: пять сыновей и одна дочь.

Отец Цзян Инъин, Цзян Шу, был поздним ребёнком, настоящей зеницей ока для госпожи Цзян. Этот младшенький всегда жил под опекой старших братьев, и жизнь его складывалась удачно.

Нынешним главой семьи Цзян был старший сын, Цзян Бэй, человек с железной хваткой, чьё слово было законом.

Гу Жыюэ не нужно было спрашивать систему об этом, Шэнь Сычэн сам выпалил всё как на духу:

— Позже веди себя сдержанно, не лезь к Цзян Хэн. Это территория семьи Цзян, если что-то случится, семье Шэнь будет трудно тебя прикрыть. К тому же, она — возлюбленная моего брата. Если не хочешь окончательно испортить с ним отношения, держись от неё подальше.

Гу Жыюэ, придерживая подол платья, вышла из машины и сказала:

— Всё равно разводимся, куда уж хуже? Так оберегает свою возлюбленную, почему бы не жениться на ней?

Шэнь Сычэн метнул на неё испепеляющий взгляд:

— Ты сама не знаешь, что натворила? Какой смысл спрашивать очевидное?!

Гу Жыюэ с невинным видом обернулась:

— Ох, прости, чуть не забыла. Я же опоила твоего брата и переспала с ним.

Кулаки Шэнь Сычэна сжались, но, вспомнив, что она женщина, да ещё и формально его старшая невестка, он с трудом подавил подступивший гнев.

Нужно потерпеть её ещё немного. Когда брат вернётся, он больше никогда не увидит это ненавистное лицо.

На банкет собрались представители всех влиятельных и богатых семей города. Увидев это давно не появлявшееся лицо, знатные дамы с бокалами шампанского и красного вина замерли с открытыми ртами, не в силах произнести ни слова.

Через некоторое время кто-то пришёл в себя и понизил голос:

— Как она здесь оказалась?

— Опять, наверное, какую-то гадость замышляет. Боже милостивый, вы бы видели Инъин, бедняжку. Личико исхудало, а такие красивые глаза были, эх.

— Семье Шэнь просто крайне не повезло, привели в дом такую ядовитую змею. Самым выдающимся в этом поколении был Синчэнь, верно? Могли бы породниться с семьёй Цзян. Не знаю, о чём думал глава семьи Шэнь, позволив такой подлой женщине, как Гу Жыюэ, войти в их дом.

— Может, глава семьи не хочет, чтобы Шэнь Синчэнь унаследовал семейное дело?.. — кто-то начал строить теории заговора.

Пока там оживлённо перешёптывались, Гу Жыюэ, не обращая на них внимания, с невозмутимым видом следовала за Шэнь Сычэном, чтобы найти своих свёкра и свекровь.

Шэнь Сынянь обсуждал с кем-то дела. Су Цзиньчжи, окружённая толпой знатных дам, стояла в центре внимания, как луна среди звёзд, с вежливой и подобающей случаю улыбкой на лице.

Увидев, что сын привёл старшую невестку, она лишь слегка кивнула.

В другой стороне Лян Вань обсуждала с подругами новую сумку. Краем глаза заметив женщину у пирамиды из бокалов шампанского, она мгновенно взорвалась.

Вырвав руку из рук подруг, Лян Вань с бокалом подошла к Су Цзиньчжи и, сдерживая гнев, спросила:

— Госпожа Шэнь, что это значит?

Окружающие, привлечённые её намеренно повышенным тоном, обратили взгляды на неё, а затем на красивую женщину в фиолетовом платье у пирамиды шампанского — с ясными глазами, жемчужными зубами и кожей белее снега. Все всё поняли.

Она собирается вступиться за дочь.

С момента происшествия прошло больше полумесяца, а виновница стоит здесь целая и невредимая. Дочь Лян Вань до сих пор сидит в инвалидном кресле и ничего не видит.

К тому же, это территория семьи Цзян.

Семья Шэнь явно провоцирует.

Су Цзиньчжи подняла бокал с красным вином и сделала глоток:

— Что значит? Что ты думаешь, то и значит, — её с детства носили на руках. За последнее время она натерпелась от Лян Вань столько колкостей и насмешек, что была на грани взрыва. А вчера та ещё посмела прийти к ней домой и угрожать.

Если бы она стерпела это, она не была бы Су Цзиньчжи.

Она всегда была такой своевольной. Как бы ни ненавидела её семья Цзян, из-за семей Шэнь и Су они не посмеют ей ничего сделать. Но этот долг рано или поздно ляжет на голову Гу Жыюэ.

Пусть это будет наказанием Гу Жыюэ за то, что она когда-то обманом заполучила её сына. Когда сын разведётся, семья Шэнь и Гу Жыюэ будут окончательно квиты.

А что сделает семья Цзян с Гу Жыюэ, лишённой защиты семей Гу и Шэнь, её не волновало.

Лян Вань долго смотрела на неё прямым взглядом, затем подняла голову и залпом осушила бокал. Она рассмеялась от ярости:

— Хорошо, Су Цзиньчжи, старшая госпожа Су. Ты всё такая же, как и раньше. Конечно, когда за спиной такая поддержка, можно быть бесстрашной. Госпожа Шэнь, поживём — увидим, — она так просто это не оставит.

Когда Гу Минчжу вывезла Цзян Инъин, она увидела ту ослепительно красивую женщину. Та лениво сидела в углу, чёрные крупные локоны рассыпались по спине, бледные тонкие пальцы лежали на бокале. Увидев её появление, она приподняла бровь и подняла бокал.

Гу Минчжу действительно не понимала, о чём думает семья Шэнь, позволив ей появиться в доме семьи Цзян. Неужели они что-то узнали?

Чем больше она думала, тем больше запутывалась. Наклонившись к уху Цзян Инъин, она тихо сказала:

— Инъин, моя сестра пришла. Я пойду скажу ей пару слов.

Цзян Инъин помолчала мгновение, затем коснулась пальцами повязки на глазах и холодно произнесла:

— Подвези меня к ней.

— Твоё состояние… — Гу Минчжу поколебалась, но, зная её упрямый характер, всё же подчинилась.

— Сестра, — Гу Минчжу подкатила инвалидное кресло и остановилась перед ней. — Как у тебя хватает совести сюда приходить? — она вздохнула и с грустью добавила: — Папа и мама, узнав, что ты совершила такой жестокий поступок, чуть в обморок не упали.

— А? — протянула Гу Жыюэ, а затем сказала: — Да ну? Я помню, у них здоровье довольно крепкое.

Гу Минчжу: — …Но в этот раз ты зашла слишком далеко. Тётя Лян решила вызвать полицию.

Сказав это, она пристально посмотрела на выражение лица Гу Жыюэ.

Гу Жыюэ легкомысленно ответила:

— Хорошо, пусть вызывает. Если она не вызовет, я сама собиралась это сделать. У меня как раз есть кое-что для полиции.

Крепче сжав ручки инвалидного кресла, Гу Минчжу постаралась сохранить спокойствие:

— Что такое? Сестра, ты, случайно, не ударилась головой и теперь несёшь бред? Сейчас тебе нужно просить прощения у Инъин. Может быть, тётя Лян из-за Инъин не станет вызывать полицию.

Цзян Инъин слушала их разговор молча, но вздувшиеся вены на тыльной стороне ладоней, лежавших на коленях, выдавали её истинные чувства.

Гу Жыюэ долго смотрела на Гу Минчжу. Когда та не выдержала её пристального взгляда и инстинктивно отступила на полшага, она вдруг услышала тихий смех женщины:

— Минчжу, ты так её защищаешь, что можно подумать, будто Цзян Инъин — твоя настоящая сестра.

Стоявшие рядом тоже навострили уши, но они знали, что Гу Минчжу и Цзян Инъин всегда были очень близки, как родные сёстры, поэтому не придали этому особого значения.

Встретившись с насмешливым взглядом Гу Жыюэ, Гу Минчжу почувствовала себя неуверенно, но быстро взяла себя в руки:

— Сестра, я бы и рада тебе помочь, но в этот раз ты поступила слишком жестоко. Посмотри, как сильно пострадала Инъин. Ей каждую неделю нужно ездить в больницу менять повязку на глазах, нога тоже повреждена. Она ни разу не сказала ни слова упрёка в твой адрес. Как я могу за тебя заступаться!

Окружающие внимательно посмотрели на тихо сидевшую в инвалидном кресле Цзян Инъин. На ней было белое длинное платье, ноги укрыты красным тонким пледом. Бледное лицо оживало лишь благодаря этому яркому цвету.

Выше, на месте некогда живых глаз, лежала толстая белая повязка. Чёрные длинные волосы, спадавшие по бокам, ещё больше подчёркивали её хрупкость и беззащитность.

Сочувствие знатных дам разлилось рекой. Они знали Цзян Инъин с детства, к тому же среди них было немало подруг Лян Вань. Видя, как страдает дочь подруги, они, естественно, жалели её.

— Госпожа Шэнь, я изначально не собиралась привлекать вас к ответственности. Я знаю, возможно, вы действовали импульсивно. Но вы совершили ошибку и не смеете признаться, да ещё и ведёте себя агрессивно. Такое отношение, простите, я принять не могу, — наконец заговорила Цзян Инъин.

Гу Жыюэ долго молчала. Гу Минчжу подумала, что она, как и раньше, труслива и слаба, боится нескольких слов, и решила переходить границы:

— Сестра, как бы то ни было, это ты толкнула Инъин. Сегодня, перед лицом стольких старших, ты должна извиниться перед ней, верно?

— Извиниться? — Гу Жыюэ усмехнулась. Она слегка приподняла подбородок, но улыбка не коснулась глаз. — Минчжу, ты действительно видела, что это я её столкнула?

Сердце Гу Минчжу ёкнуло, но выражение её лица не изменилось:

— Сестра?! Ты хочешь сказать, что я намеренно тебя оговорила? Как это возможно! Ты же моя родная сестра.

Небрежно поставив бокал, Гу Жыюэ оперлась на спинку стула и медленно встала. На каблуках она была на полголовы выше Гу Минчжу, не говоря уже о сидевшей в инвалидном кресле Цзян Инъин.

Она изогнула губы в улыбке и мягко сказала:

— Был ли это оговор, решит полиция. Вызывайте скорее, я жду.