Арахнида держал Фрэнка за воротник, легко удерживая его в воздухе, словно пушинку. Его хватка была сильной, но в ней не ощущалось ни злости, ни торопливости скорее небрежное любопытство, как у ребёнка, рассматривающего сломанную игрушку.
Тёмные, густые волосы скрывали большую часть его лица, сливаясь с чернильно-чёрными одеждами, а тёмно-фиолетовая лента скотча, небрежно обмотанная вокруг глаз, придавала ему ещё больше загадочности. Она выглядела так, словно её намотали впопыхах, но ни единой складки или торчащего края не было видно это был не просто кусок ткани, а, возможно, печать или клеймо. Самое выделяющееся в его одежде был фиолетовый плащ.
Фрэнк чувствовал, как по спине пробегают мурашки. Не от боли. Не от страха. А от чужих взглядов.
Сквозь шум зала, разговоры и смех он ощущал их. Боги. Они смотрели, не скрывая презрения. Их идеальные, прекрасные лица были холодны и безразличны, но в глубине глаз читалось одно — он здесь лишний. Уродливая, несовершенная часть чужой Истории, попавшая в её священные страницы по ошибке.
Арахнида лениво провёл рукой по одежде Фрэнка, изучая её с едва заметной насмешкой. Затем достал из-под плаща небольшую фигурку. Герэит. Он крутил её в пальцах, словно прикидывал её ценность, затем бросил короткий взгляд на пленника.
— Не думаешь, что получишь Легенду:об Обездушивании Историй? — насмешливо подметил он.
Фрэнк лишь стиснул зубы в ответ
— Хочешь тоже стать фигуркой? — дерзко бросил он, схватив Арахниду за запястье.
Его пальцы сжались, готовые в любой момент разжать кулак противника, швырнуть наглеца в толпу богов, дать им порвать его аурой на клочки. Но он не успел.
— Не думаю, что это место для драк.
Голос раздался негромко, но в нём звучала сила, которой нельзя было ослушаться.
Фрэнк перевёл взгляд. Человек в строгом чёрном костюме, всё ещё неспешно держащий в одной руке бокал с красной жидкостью, смотрел на них с выражением вежливого неодобрения.
— Прошу вас уйти, Арахнида, — продолжил он, в его голосе не было ни угрозы, ни гнева, но сама интонация намекала: ослушаешься — пожалеешь. — Второй этаж для высших и более значимых богов. А вы, как я понимаю, даже не приглашены на сегодняшний Синдл Гонг.
Боги вокруг замерли, прислушиваясь. Некоторым явно хотелось зрелища, но никто не осмелился перебить говорящего.
Арахнида усмехнулся, но, к счастью, понимал, когда лучше не испытывать судьбу.
*
Спускаясь по лестнице, он встретился взглядом с человеком в чёрном. В его глазах не было ни враждебности, ни страха — только молчаливое признание чужой власти. Затем он перевёл взгляд на Фрэнка, которого всё ещё держал за воротник, и ухмыльнулся, чувствуя его раздражение.
— Отпусти меня на пол — тихо, но настойчиво сказал Фрэнк.
— Ты же врежешь мне, как только я это сделаю.
— Может быть пощажу.
Арахнида рассмеялся. Глухо, насмешливо, но с оттенком искренности. Затем, небрежно разжав пальцы, он позволил Фрэнку опуститься на землю. Как ни странно, но сам псевдо-бог был ростом на фалангу пальца меньше Пилигрима
Тот резко выдохнул, потирая горло. Однако его внимание тут же переключилось. Арахнида тоже почувствовал этот взгляд и оглянулся.
Вдалеке, за столом, спокойно сидела Апатия. Она лениво опёрлась головой на руку, равнодушно потягивая вино, будто всё происходящее вокруг было не более чем театральной постановкой, а её это касалось не больше, чем прохожего на улице.
Её глаза скользнули по Фрэнку, задержались на секунду, затем снова устремились в бокал.
Никаких вопросов. Никакой тревоги.
Просто молчаливая констатация факта:
"Кто это рядом?… Он жив. Ну и похуй"
— Ах. Как приятно наблюдать за последним балом… — голос псевдо-бога прозвучал мягко, но в нём чувствовалась неизбежность.
Фрэнк знал. Он знал это так же ясно, как и то, что после этой истории останется лишь пустота, смерть или, если упростить… ⯄⯄⯄⯄⯄.
— Рано расслабляться — выдохнул он, глядя в бокал, который держал в руке. — Сильвия даже не проснулась, а Марк ещё не обрёл своё Прозвище. У нас полно работы.
В этот миг музыка в зале замедлилась, переходя в мягкий, глубокий джаз. Атмосфера словно разрядилась, став уютнее, будто ночь окутала зал невидимым покрывалом. По одному боги и существа из легенд начали вставать со своих мест, увлекая друг друга в медленный танец.
Среди них особенно выделялась одна пара.
Высокий мужчина с резкими чертами лица, в остроконечной шляпе и одежде, которая словно колыхалась в невидимом воздухе, грациозно поставил ногу на свой стул. Он протянул руку женщине напротив него, голос его разнёсся эхом по залу:
— Я прошу вас на танец, любовь моя!
Гости на первом этаже словно ждали этого сигнала. Они поднялись со своих мест, улыбаясь и плавно двигаясь в ритме джаза. Пустое пространство в центре зала быстро заполнилось танцующими.
Арахнида, наблюдая за этим, лениво крутил в пальцах бокал с алой жидкостью. Это не было вином.
— Шеэнтер и Шахльнара, как обычно, заводят толпу… — с легкой усмешкой заметил он.
Но тут в его голове будто вспыхнула идея. Он резко повернулся к Фрэнку, его губы дрогнули в предвкушении.
— Раз уж мы живём в последний раз, почему бы не…
— Даже не смей — мгновенно перебил его Фрэнк, но Арахнида только ухмыльнулся.
— Почему бы и нет? — не унимался он, делая шаг ближе. — Раньше мы говорили друг с другом так, словно у нас было время всего мира. А теперь остались… жалкие девять лет.
Арахнида протянул руку, низко склонив голову, а во второй руке всё так же держал свой бокал.
— Всего один танец.
Фрэнк знал: отказать ему — это всё равно что вступить в войну, которую он проиграет. Псевдо-бог был слишком упёртым.
- Я упёрт как и ты. Не забыл? У нас даже радужка глаза одинакова
Поэтому он молча положил ладонь в его руку.
Арахнида резко сжал пальцы, и в следующий момент они влетели в толпу танцующих, кружась в вихре теней и алого света.
Шаг, поворот, скольжение.
Их движения были острыми, но плавными. Грациозными, но в то же время полными сдержанной силы. Фрэнк чувствовал, как Арахнида ведёт — уверенно, с идеальной точностью, словно этот танец был у него в крови.
Плащ Фрэнка развевался позади, когда они двигались между другими парами, переплетая движения с тенью и светом. Музыка вела их, и каждый такт был словно удар сердца Вселенной, отсчитывающий последние мгновения истории.
Арахнида вдруг резко притянул его ближе, их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Видишь? — прошептал он. Рука Фрэнка горела из-за силы ограничения баланса, но он всё равно сжимал чужую ладонь. - Теперь пора продолжать Историю.
Концы бокала с неизвестной алой жидкостью легонько коснулись губ Фрэнка. Горечь метнулась по его вкусовым рецепторам прежде, чем он успел осознать, что происходит. Горло дёрнулось от неожиданности, и жидкость хлынула внутрь единым болезненным глотком.
Последнее, что он увидел, прежде чем мир начал рассыпаться перед глазами это ухмылка Арахнида.
И тут всё дрогнуло.
Сначала едва заметно лёгкий вихрь, словно воздух в зале на мгновение стал гуще, плотнее, затем всё вокруг задрожало, поплыло, словно пространство начало разлагаться на тысячи жидких фрагментов. Музыка смазалась, растянулась в мучительный гул, который отдавался эхом в голове, пробирая до самых костей. Фрэнк попытался сделать шаг, но ноги подломились. Разум стремительно мутнел, мысли разлетались, как треснувшее стекло. Он ещё чувствовал чью-то тёплую руку в своей то ли Арахнида, то ли иллюзии. Но тело больше не подчинялось, становясь чужим.
И вдруг боль.
Его голова будто треснула пополам самым тупым, ржавым топором. Виски вспыхнули раскалённым железом, внутри черепа что-то хрустнуло. Фрэнк застонал, схватившись за голову, но пальцы вдруг нащупали что-то влажное, горячее.
Кровь.
Она текла откуда-то сверху, заливая лицо, стекая по подбородку липкими, пульсирующими потоками. Его руки задрожали, тело закололо сотнями невидимых иголок. Лёгкие будто сжались в кулак, воздух с каждым вдохом становился гуще, тяжелее. Что-то горячее заполнило горло, заставляя его хрипеть и булькать, а через секунду изо рта вырвалась пена.
Потом ещё боль.
Что-то в черепе щёлкнуло, и одно из его глазных яблок вдруг вывалилось из глазницы. Оно качнулось на тонком нерве, болтаясь у щеки, пока зрение не потонуло в тёмно-красной дымке.
Сопли густым комом забили ноздри, заставляя его задыхаться, кашлять, но даже кашель причинял агонию горло было огненной ямой, каждая клетка глотки вспыхивала болью.
Фрэнк пошатнулся, его выбросило из толпы, а танцующие, не замечая его страданий, отталкивали, как пустую куклу. Мир прыгал и рушился перед глазами, воспоминания рассыпались, как пепел, едва он пытался ухватиться за них. Он уже не понимал, кто он. Где он. Зачем.
Он упал на колени, судорожно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, но лёгкие сжимались всё сильнее. Его тело трясло, словно у измождённого животного в агонии. Он бился в конвульсиях и кровь хлестала из ушей, заливая шею. Пена с красными прожилками стекала по губам, а изо рта вдруг вырвался тошнотворный хрип. Его вырвало, но даже рвота казалась кислотной, обжигая губы и подбородок.
‘Бах’
Фрэнк рухнул спиной на стол, с глухим звуком отбрасывая посуду. В голове зазвенел звон тысяч разбитых бокалов. Грудь болезненно вздымалась. Кожа посинела.
И тут наконец Арахнида шагнул вперёд, не торопясь.
Перед ним, извиваясь в агонии, валялся Фрэнк. Совсем недавно он стоял перед ним гордо, твёрдо, дерзко бросая слова, но теперь Пилигрим всего лишь сломанное существо, с трудом цепляющееся за остатки жизни.
Какое зрелище.
Хорошо, что Системные сообщения не сработали правила Синдл Гонга блокировали их, иначе перед глазами Пилигрима уже мелькала бы бесконечная череда предупреждений о его критическом состоянии.
Арахнида склонился над ним, без спешки просматривая его инвентарь. Его пальцы мягко скользили по невидимым контурам пространственного кармана, пока он не нащупал то, что нужно.
«Пропитанный мыслями Земли Пергамент»
Лёгким движением он достал древний лист, переплетённый тончайшими нитями магии, и выпрямился, направляя шаги через соседние столики.
Вдалеке был стол. Его занял бог, чей облик сиял золотым ореолом. Казулаллиа — по Легендам это воплощение направляет лучи света на этот Мир.
Арахнида на секунду остановился, наблюдая за божеством, словно оценивая. Затем, доставая из кармана плаща небольшую склянку, наполненную переливающейся сине-белой жидкостью, он медленно сжал её пальцами. И тут хрупкое стекло не выдержало давления. Разбитая склянка выплеснула своё содержимое на древний пергамент, и в тот же миг Казулаллиа едва заметно дрогнул. Свет вокруг него стал чуть ярче, а воздух будто сгустился от его присутствия.
Пергамент сначала впитал влагу, потемнел, но уже через мгновение высох, словно пройдя очищение солнечными лучами.
Арахнида довольно тут же усмехнулся, перекладывая пергамент в ладонь.
— Раз уж здесь сообщения не работают, поблагодарю себя сам — пробормотал он, насмешливо, но довольно.
[«] Поздравляю, вы добыли «Пергамент, пропитанный мыслями звезды [»]
Но работа ещё не была закончена. С этими словами он снова направился к Фрэнку. Тот был жив это чудо, но Арахнида и не сомневался. Всё шло по плану. Он медленно присел рядом, держа пергамент перед собой. Поднёс его ко рту Пилигрима.
Первая секунда — ничего.
Вторая — резкое шипение, будто бумага коснулась огня.
Третья — пергамент начал изменяться.
Он не размяк, как можно было бы ожидать. Напротив, он высох ещё сильнее, впитывая в себя чужую боль, забирая часть повреждений, жадно поглощая остатки проклятья. Тонкие линии текста, некогда исписанные на нём, расплылись, исчезая, и сам пергамент начал рассыпаться в мелкую пыль.
Арахнида не спешил.
Он уже был готов — плавным движением он развернул вторую склянку, аккуратно собирая каждую частицу в прозрачный сосуд. Пыль, дрожа в воздухе, стекала внутрь, закручиваясь в миниатюрный вихрь.
‘Пумк’
Пробка плотно закрыла ёмкость.
- Есть. [«] Базовая версия Панацеи получена [»]… А мне даже понравилось так баловаться. - Арахнида ухмыльнулся, подбрасывая склянку в руке.
Фрэнк ещё за это поблагодарит. Ну… когда снова сможет говорить.
Пилигрим лежал на полу, тяжело дыша, его грудь болезненно вздымалась, будто внутри всё ещё бушевал пожар. Он дрожал, его пальцы судорожно сжимали одежду на груди, словно пытаясь удержать себя в этом мире.
Его оставшийся глаз, наполненный яростью и глухой болью, сверлил Арахнида взглядом. Даже сейчас, истерзанный и едва способный двигаться, он всё равно был самим собой тем, кто никогда не сдавался. Арахнида склонился ниже, изучая его выражение лица с ленивым интересом.
— Ты смотришь на меня так, будто хочешь убить — негромко усмехнулся он
Он перевёл взгляд чуть ниже. Глаз. Точно
Тот всё ещё болтался на тонком нерве, дёргаясь от каждого движения Фрэнка. Капли крови и слёз стекали вниз, пропитывая его щёку.
— Вот же небрежность — протянул Арахнида, медленно наклоняясь.
Пальцы псевдо-бога мягко, но уверенно обхватили выпавшее глазное яблоко. Оно было тёплым, ещё живым, и в ответ на прикосновение едва заметно дёрнулось.
— Держись крепче. Эх, так хочется вырвать и второй глаз — Выдохнул он и, без предупреждения, одним плавным движением вдавил глаз обратно в глазницу. Фрэнк рванулся, тело выгнулось от боли. Из его горла вырвался сдавленный, хриплый звук, похожий на рык загнанного зверя.
— Вот так, вот так… почти идеально — проговорил Арахнида, разминая пальцы, будто вставка глаза была для него обычным делом.
Но этого было недостаточно.
Псевдо-бог щёлкнул пальцами, и в его ладони возникла третья склянка массивная, тёмная, внутри которой переливалась густая субстанция, напоминающая жидкий янтарь.
Фрэнк почувствовал угрозу ещё до того, как Арахнида ухмыльнулся и сказал:
— Рот открой. - Разумеется, он не открыл. Сейчас он даже не понимал кто он.
— Ну ладно, тогда по-плохому.
И прежде чем Пилигрим успел напрячься, Арахнида схватил его за подбородок, грубо сжав его пальцами, заставляя челюсть разомкнуться. Фрэнк попытался сопротивляться, но его силы были истощены, а псевдо-бог действовал быстро и безжалостно.
— Глотай — скомандовал он и залил густую жидкость ему в рот.
Эликсир обжёг язык холодом, а затем разлился по горлу, оставляя после себя странное ощущение — будто внутренности сковало льдом, а затем пронзило тысячами иголок. Фрэнк захрипел, пытаясь вырваться, но Арахнида лишь сильнее сжал его челюсть, не давая выплюнуть ни капли.
Тот задышал глубже, его тело всё ещё сотрясали судороги, но боль начала отступать. Жидкость внутри него работала кости черепа трещали, срастаясь, кровь замедляла бег, затягивая разорванные сосуды, а сознание прояснялось. Арахнида лениво наблюдал за этим процессом, играя склянкой в пальцах.
— Знаешь, а ты крепче, чем я думал. Даже Восемьсот Девяносто Девятый так не корёжился. - Его губы изогнулись в хитрой улыбке.
— Мы получили базовую Панацею. Скоро Сильвия проснётся. - Посмотрев на глубоко дышащего Фрэнка, он мягко улыбнулся. - Ты же и сам знал, что у меня есть силы способные пройти сквозь правила Синдл Гонга. Так уж и быть, пока не исцелишься помогу.
Пальцы правой руки Арахнида щёлкнули и тут…
["] ████████████ █ур. работает не в полную силу. ["]
["] Это место блокирует сообщения Системы ["]
Я громко дышал, стискивая ткань на груди. Это было очень ужасно, но мне была привычна такая боль. Ещё пару секунд мой взгляд оставался угрюмым и невыносимо тяжёлым, но я сам знал причины этого действия. Мой меч Арахнида, закрепленный на поясе, слегка подрагивает конда я рядом с его Автором, но тут мне стало понятно одно - что то, что должно было принадлежать мне изначально вернулось на круги своя
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|