Это было весной. За восточной стенойБыл горячий и радостный зной.Зеленела трава. На припеке во рвуМак кропил огоньками траву.
И сказал проводник: «Господин! Я еврейИ, быть может, потомок царей.Погляди на цветы по сионским стенам:Это все, что осталося нам».
Я спросил: «На цветы?» И услышал в ответ:«Господин! Это праотцев след,Кровь погибших в боях. Каждый год, как весна,Красным маком восходит она».
В полдень был я на кровле. Кругом, подо мной,Тоже кровлей, — единой, сплошной,Желто-розовой, точно песок, — возлежалДревний город и зноем дышал.
Одинокая пальма вставала над нимНа холме опахалом своим,И мелькали, сверлили стрижи тишину,И далеко я видел страну.
Морем серых холмов расстилалась онаВ дымке сизого мглистого сна,И я видел гористый Моав, а внизу —Ленту Мертвой воды, бирюзу.
«От Галгала до Газы, — сказал проводник, —Край отцов ныне беден и дик.Иудея в гробах. Бог раскинул по нейСемя пепельно-серых камней.
Враг разрушил Сион. Город тлел и сгорал —И пророк Иеремия собралТеплый прах, прах золы, в погасавшем огнеИ рассеял его по стране:
Да родит край отцов только камень и мак!Да исчахнет в нем всяческий злак!Да пребудет он гол, иссушен, нелюдим —До прихода реченного им!»
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|