Глава 7. Ты знаешь мои границы

Лу Чжисин не рассердился, а лишь улыбнулся с выражением снисходительной нежности в глазах:

— Манман, ты знаешь мои границы.

Как она могла не знать его границ?

Этот старый хрыч, пока не перейдёшь черту, мог потакать её капризам, как сейчас, позволяя ей ерзать у него на коленях и казаться вполне добродушным.

Но стоило перейти эту границу, он тут же превращался в зверя, о нет, в нечто хуже зверя.

Цинь Шуман кокетливо рассмеялась. Её рука с ярко-жёлтым лаком на ногтях скользнула ниже, кончики пальцев легонько коснулись его:

— Граница господина Лу в том, что вы не можете без меня?

Кадык Лу Чжисина дёрнулся. Он схватил её руку и легонько прикусил её тонкие белые пальчики:

— Или ты всё ещё считаешь, что я недостаточно богат и способен, и хочешь лично убедиться ещё раз?

Цинь Шуман тихо рассмеялась, её маленькая ручка легонько поглаживала его шею у корней волос:

— Тогда вам придётся назвать мне точный срок. Когда Сяо Лану сделают операцию? Через три месяца? Через полгода?

Взгляд Лу Чжисина немного смягчился, на лице появилось довольное выражение:

— Я постараюсь как можно скорее.

Но Цинь Шуман такой двусмысленный ответ не устроил:

— Насколько скоро — это «как можно скорее»?!

— Полгода, — Лу Чжисин нежно поцеловал её тонкую шею. — В течение полугода я помогу Сяо Лану найти почку и не позволю, чтобы с ним что-то случилось.

Цинь Шуман легонько похлопала его по щеке. Звук получился звонким, но силу она рассчитала идеально — как она смела причинить боль своему папочке-спонсору?

Она взяла лицо Лу Чжисина в ладони, оставила ароматный поцелуй и обольстительно улыбнулась:

— Спасибо, папочка-спонсор!

Говорят же, время летит стрелой. Полгода пролетят быстро. Не поздно будет уйти от этого старого хрыча после операции Сяо Лана!

Услышав обещание Цинь Шуман, Лу Чжисин наконец смог со спокойной душой покинуть Белый Город.

По дороге в аэропорт настроение у Цинь Шуман было настолько прекрасным, что, казалось, прицепи пару перьев — и она взлетит.

Она уютно устроилась в объятиях Лу Чжисина, послушная и кроткая, как кошка. Но Лу Чжисин всё равно беспокоился, наставляя её «быть паинькой», «не попадать в неприятности», словно трёхлетнего ребёнка.

Чёрт побери! Этому старому хрычу так нравится обращаться с ней, как с лолитой, почему бы ему просто не открыть детский сад?!

Цинь Шуман мысленно закатила глаза, но терпеливо проводила его на тот свет... ой, то есть, на самолёт.

По обыкновению, в следующий раз он приедет, скорее всего, через месяц.

При мысли о целом месяце свободы Цинь Шуман так обрадовалась, что громко рассмеялась, заодно мысленно помянув предков Лу Чжисина.

Она не поехала в Усадьбу Цзюньюэ, а вернулась в квартиру, которую снимала вместе с лучшей подругой.

Усадьбу Цзюньюэ Лу Чжисин купил, чтобы она там жила — именно «чтобы жила», а не «купил ей». В конечном счёте, это всё равно была территория Лу Чжисина.

Едва избавившись от присутствия этого старого хрыча, она не собиралась добровольно лезть обратно в эту птичью клетку!

Даже если она всего лишь курица, которую он держит, то это курица, стремящаяся к свободе.

Съёмная квартира была хоть и скромной, но это был её настоящий дом.

Вернувшись домой, она увидела, что в гостиной царит непроглядная тьма.

Включив свет, она обнаружила Тун Синь, свернувшуюся калачиком на диване, обхватив колени руками. В руке она сжимала салфетку и время от времени вытирала нос.

Под диваном валялись использованные салфетки, словно распустившиеся белые цветы.

Цинь Шуман брезгливо нахмурилась и пнула ногой мусорное ведро в её сторону:

— Вечно твердишь, что я не убираюсь, а сама-то хороша! Мусоришь где попало, противно смотреть!

Тун Синь подняла на неё глаза. Кончик носа был красным, а миловидное личико — бледным.

— Манман...

Последний звук она протянула так мягко и долго, что голос звучал очень обиженно, будто она вот-вот расплачется.

Один вид подруги в таком состоянии раздражал Цинь Шуман. Она поспешно отошла подальше, плюхнулась на диван напротив и спросила, приготовившись слушать:

— Что стряслось? Опять с Чжао Илином поругалась?

Тун Синь покачала головой.

— Неужели он тебя ударил? Обозвал? Или бросить хочет?

Тун Синь снова покачала головой.

Цинь Шуман нетерпеливо посмотрела на неё:

— Ну так говори! Или ты просто так дома сидишь и плачешь от нечего делать?!