Глава 25.2. Убийственное намерение

— Сколько времени прошло с тех пор как мы покинули наш дом? — Цзин Ланьань протянула руку, чтобы поймать снежинку, выглядя несколько отстранённой.

Через пять дней после прохождения через перевал Цзяюй они наконец прибыли на границу королевства Чжоу. Погода становилась всё теплее.

Снег таял на ладони Цзин Ланьань, будучи, вероятно, последним, который они когда-либо увидят.

— Тётушка скучала по королевству Чжоу? — поинтересовался Таньтай Цзинь.

— Я не могу сказать, что скучала, но всё в итоге возвращается к своим истокам*. Каждый рождается со своими корнями. Это очень эмоционально — снова ступить на родную землю, — ответила Цзин Ланьань. — К слову, ранее ваше высочество просили меня о противоядии от яда весеннего шелкопряда, но это лекарство чрезвычайно сложно изготовить. Несколько дней назад мудрец нашего клана израсходовал все оставшиеся лепестки снежного лотоса, чтобы создать противоядие, оно ещё нужно вашему высочеству?

П.п.: 落叶归根 — «падающие листья возвращаются к корням» — возвращаться к истокам; китайский фразеологизм.

Она достала изящный фарфоровый бутылёк из зелёного нефрита, даже не думая спрашивать у Таньтай Цзиня, на ком он использовал тот яд.

Таньтай Цзинь взял в руки бутылёк. От его поверхности исходило слабое тепло, и юноша неосознанно потёр его, прежде чем произнести:

— Не нужно.

Он поднял руку и через мгновение выбросил противоядие в реку.

— Не желает ли ваше высочество сыграть в го*?

П.п.: Абстрактная стратегическая настольная игра для двух игроков, целью которой является окружить бо́льшую территорию, чем противник. Игра была изобретена в Китае более 4500 лет назад и считается старейшей настольной игрой, в которую постоянно играют и по сей день.

— Я не против, — ответил Таньтай Цзинь.

Он приподнял подол своего плаща и сел напротив Цзин Ланьань. Она играла чёрными камнями, в то время как ему достались белые.

— Ваше высочество, я редко спрашивала вас о том, чем вы занимались в Великой Ся. Тогда я послала девушку Лю позаботиться о вас. Но вскоре до меня дошли вести, что она сошла с ума. — Цзин Ланьань добавила: — Хорошо ли она вас защищала?

Таньтай Цзинь положил первый свой белый камень, словно окутанный убийственной аурой. Вспомнив сумасшедшую няню из холодного дворца, он не показал никаких изменений в настрое, на лице его не отразились эмоции.

— Вы подозреваете, что я свёл её с ума?

Цзин Ланьань некоторое время молчала.

— Конечно, нет.

Таньтай Цзинь поиграл следующим камнем, покрутив его в пальцах, и внезапно сделал шокирующее заявление:

— Ваши подозрения верны. Поначалу она не была сумасшедшей и хотела как следует заботиться обо мне, надеясь, что однажды я смогу вернуться в королевство Чжоу и снова стать законным принцем, а её жизнь будет хорошо обеспечена. Какие жалкие надежды — предвкушать как однажды сбежишь, хотя уже давно бродишь по чистилищу. Дни в холодном дворце были слишком долгими, и она, наконец, понял,а какой глупой была её идея. — Таньтай Цзинь сделал лишь небольшую паузу, перед тем как спокойно сказать: — Пятому принцу Великой Ся нравились маленькие дети.

Когда Таньтай Цзинь столь безразлично произнёс это предложение, выражение лица Цзин Ланьань изменилось.

— Ваше… Ваше высочество...

Таньтай Цзинь со стуком положил на доску новый камень. Затем подпёр подбородок и вспомнил:

— Дева Лю добавила кое-что в мою еду. К сожалению, то блюдо было слишком сытным, чтобы я мог его вынести. Я угостил её остатками и повёл в сад Чжэгуй. Боюсь, тётушка не знает, что это за место. Там живут все старые грязные дворцовые евнухи. — Таньтай Цзинь сочувственно скривил губы. — Дева Лю вошла туда и вернулась безумной.

Цзин Ланьань закрыла глаза и печально проговорила:

— Ваше высочество, это моя вина.

Таньтай Цзинь покачал головой и выставил последний камень.

— Вы проиграли.

Цзин Ланьань посмотрела на доску. Говорят, наблюдать за игрой в го — всё равно что наблюдать за жизнью человека — ведь расположение камней раскрывало характеры игроков. Ходы Таньтай Цзиня были убийственными и решительными, и его совершенно не волновали возможные потери.

Многие из его белых камней были захвачены Цзин Ланьань, но он вышел из игры победителем.

Таньтай Цзинь не был заинтересован во второй партии. Он резко встал и вернулся в трюм корабля.

Цзин Ланьань один за другим собрала все камни и разложила по нужным коробочкам. Несмотря на то, что она вырастила Таньтай Цзиня, она совсем его не понимала. Например, его поведение по отношению к Ли Сусу. После того как девушка прыгнула в реку, Цзин Ланьань подумала, что Таньтай Цзинь пошлёт кого-нибудь выследить её, но прошло так много дней, а он оставался равнодушным.

От этого безразличия кончики пальцев Цзин Ланьань слегка похолодели.

Небо понемногу темнело, и на воде слабо проступила тень другого корабля.

Цзин Ланьань стояла на носу своего судна, глядя на чужое, когда кто-то прошептал ей:

— Госпожа, это те люди, которые заберут нас.

— Последние несколько дней были утомительными, — сказала на это Цзин Ланьань. — Попросите его высочество хорошенько отдохнуть и прикажите слугам приготовить изысканный ужин. Где актриса китайской оперы, которую я купила несколько дней назад?

Вскоре после этого очаровательная и красивая девушка тихо подкралась к Цзин Ланьань.

— Я слышала, что ты ещё не занималась подобным, но должна знать, что тебе следует делать. Хорошо служи его высочеству и сделай его счастливым.

— Я поняла, — застенчиво сказала Сицинь, с трудом скрывая трепет ожидания.

Она видела его высочество. Он был так хорош собой и обладал давящей властной аурой. Её сердце забилось быстрее при мысли о том, чтобы сопровождать такого мужчину, как он.

После того как Сицинь элегантно и грациозно удалилась, рядом с Цзин Ланьань появилась служанка.

— Его высочество воспользуется ею?

— Это не имеет значения, — сказала Цзин Ланьань и пальцем указала на своё сердце: — У него здесь никого нет, так что всё остальное не имеет значения.

Но если она ошибается, и на самом деле кто-то смог поселиться там...

«Возможно, я могу надеяться, что всё не так безнадёжно», — подумала женщина.

* * *

Сицинь толкнула дверь комнаты.

Юноша в чёрном сидел на кровати, скрестив ноги. Его глаза были закрыты, а тёмные ресницы походили на перья из воронова крыла.

Почувствовав, что кто-то вошёл, он открыл глаза. Сицинь и раньше видела бесчисленное множество людей, но впервые её ноги слегка подкосились всего лишь от зрительного контакта.

Она была немного напугана, но ещё больше — восхищена. Сицинь опустилась на колени и подползла поближе к юноше.

Её красные губы слегка дрогнули, когда она произнесла жалостливые слова:

— Госпожа послала эту рабыню прислуживать его высочеству в постели.

— Цзин Ланьань сказала тебе прийти сюда? — спросил Таньтай Цзинь.

— Да.

Сицинь развязала свой пояс, сдерживая волнение в сердце, пока снимала остальную одежду.

Прохладный воздух коснулся оголённой светлой кожи. У Сицинь была хорошая фигура, способная соблазнить любого мужчину.

Девушка думала, что увидит ледяную ненависть в глазах Таньтай Цзиня, но он не выказывал ни печали, ни радости — как будто смотрел на кусок мёртвой плоти. Она отчаянно пыталась соблазнить его, не в силах удержаться, чтобы не проверить, есть ли реакция на три цуня ниже его пупка.

Однако юноша был спокоен, как всегда, и его тонкие губы слегка изогнулись:

— Что такое? Ты удивлена?

Сицинь в панике поспешно опустилась на колени.

Она не могла не задаться вопросом, был ли его высочество, ничего не чувствующий к прекрасному женскому телу, таким же…

Таньтай Цзинь поднял руку, и плечо Сицинь окрасилось кровью, когда из её тела выползло ядовитое насекомое. Увидев извивающуюся тварь, девушка хотела закричать, но обнаружила, что не может издать ни звука.

— Ночь Восходящего Солнца*. — Таньтай Цзинь сжал насекомое в руке и вздохнул: — Это действительно печально, что Цзин Ланьань хочет, чтобы я умер счастливой смертью.

П.п.: Название яда.

Его губы произносили грустные слова, но в глазах не было и намёка на это. Алая огненная оса насквозь пронзила череп Сицинь, и девушка упала прямо вниз с широко раскрытыми глазами.

Она даже не знала, что произошло, пока не умерла.

Лицо Таньтай Цзиня ничего не выражало, когда он проходил мимо трупа. Четырнадцать лет в холодном дворце, чего он только не видел?

Таньтай Цзинь никому не говорил, что в его глазах всё в этом мире было ничем иным, как холодными камнями, травой и деревьями, почвой и скелетами. А человеческие тела — лишь мёртвой плотью, неспособной его эмоционально взволновать.

В его жизни не было, нет и не будет ни одного человека, который мог бы заставить Таньтай Цзиня потерять самоконтроль.