В Июле, в самый зной, в полуденную пору,Сыпучими песками, в гору,С поклажей и с семьей дворян,Четверкою рыдванТащился.Кони измучились, и кучер как ни бился,Пришло хоть стать. Слезает с козел онИ, лошадей мучитель,С лакеем в два кнута тиранит с двух сторон:А легче нет. Ползут из колымаги вонБоярин, барыня, их девка, сын, учитель.Но, знать, рыдван был плотно нагружен,Что, лошади, хотя его трону̀ли,Но в гору по песку едва-едва тянули.Случись тут Мухе быть. Как горю не помочь?Вступилась: ну жужжать во всю мушину мочь;Вокруг повозки суетится;То над носом юлит у коренной,То лоб укусит пристяжной,То вместо кучера на козлы вдруг садится,Или, оставя лошадей,И вдоль и поперек шныряет меж людей;Ну, словно откупщик на ярмарке, хлопочет,И только плачется на то,Что ей ни в чем, никтоНикак помочь не хочет.Гуторя слуги вздор, плетутся вслед шажком;Учитель с барыней шушукают тишком;Сам барин, позабыв, как он к порядку нужен,Ушел с служанкой в бор искать грибов на ужин;И Муха всем жужжит, что только лишь онаО всем заботится одна.Меж тем лошадушки, шаг за̀ шаг, понемногуВтащилися на ровную дорогу.«Ну», Муха говорит: «теперя слава богу!Садитесь по местам, и добрый всем вам путь;А мне уж дайте отдохнуть:Меня насилу крылья носят».
Куда людей на свете много есть,Которые везде хотят себя приплестьИ любят хлопотать, где их совсем не просят.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|