Глава 29.1 Ремонт двери

Поначалу все сомневались, но, увидев, как внезапно изменилось выражение лица Сюэ Цзяи, более-менее все поняли.

Эти пуанты на самом деле принадлежали Бу Таньян. Их можно было продать за миллионы долларов.

Никто и представить себе не мог, что пуанты, на покупку которых семья Фань потратила огромные деньги, окажутся подделкой, а настоящие пуанты Elieta будут храниться в доме Цзян Юй!

— Почему эти пуанты были в доме Цзян Юй?

— Не знаю, Цзян Юй обычно такая сдержанная.

— Фань Даньси уже несколько месяцев носит ненастоящие пуанты. А подлинник находится в доме человека, которого она больше всего презирает.

Этот позорный поступок заставил Фань Даньси почувствовать себя человеком на задворках, и ей захотелось отрезать себе ноги за то, что она носит поддельные вещи.

В это время Цзян Юй была удивлена не меньше, чем Сюэ Цзяи.

Она и не подозревала, что у нее дома хранится такая пара балетных пуант.

«Разве мама не ненавидела балет больше всего на свете???»

Эти пуанты... не могли быть настоящими, она никогда о таком даже не мечтала.

Бай Шуи взяла пуанты в руки и, глядя на них непонимающими глазами, спросила:

— Это пуанты Elieta, которые носила Бу Таньян. Как они оказались у тебя?

Цзян Маньи спокойно объяснила:

— Мне подарила их Бу Таньян.

Сюэ Цзяи громко спросила:

— Тебе??? Как она могла отдать тебе эти пуанты?! Это ее самые драгоценные пуанты.

Даже если она написала оскорбительное слово, она все равно не захотела выбрасывать эти пуанты.

Бай Шуи вопросительно посмотрела на Цзян Маньи:

— Откуда ты знаешь Бу Таньян?

— Ты хочешь сказать, наше семейное происхождение настолько разное, что у меня не должно было быть никакой возможности, чтобы пересечься с ней и подружиться?

Бай Шуи не ответила, но именно это она и имела в виду.

Цзян Маньи достала из сумки старую пожелтевшую фотографию, на которой две молодые девушки нежно держались за руки.

Одна из них была Бу Таньян, а другая — Цзян Маньи.

— Бу Таньян была моей лучшей подругой, — Цзян Маньи с нежностью в глазах смотрела на девушку на фотографии и продолжила. — Эти пуанты – ее подарок на день рождения моей дочери.

— Даже если она подарила эти пуанты твоей дочери, ну и что с этого? Цзян Юй все равно не имеет права поступать в «Эсмеральду»…

Не дослушав окончание речи, Цзян Маньи перевернула подошву балетных пуанты — подошва давно отклеилась. Первая буква слова «bi*ch» стала видна всем.

Сюэ Цзяи запаниковала и быстро перевернула пуанты, чтобы их не увидели другие.

Из-за сиюминутного гнева в молодости она тайком написала эту букву на подошве знаменитых пуантов Бу Таньян.

Если бы эти пуанты стали достоянием общественности, то ее личность, которую она создавала так долго, и ее авторитет как учителя — все, что она заработала таким тяжелым трудом... было бы уничтожено.

Сюэ Цзяи сердито смотрела на Цзян Маньи, в ее глазах читалась явная угроза.

Если сегодня они несправедливо обойдутся с Цзян Юй, то завтра Сюэ Цзяи станет печально известной и никогда больше не будет высокоуважаемым балетным педагогом.

— Госпожа Цзян, поскольку ты хорошо знакома с Таньян, то должна знать, что наш центр разделен на шесть классов. Сегодня наши критерии отбора основаны на стандартах класса F.

Бай Шуи обратилась к Цзян Маньи:

— Это правда, что Хуан Цзяли не так хороша в балете, как Цзян Юй. Все это видят, но Хуан Цзяли — самый подходящий кандидат для класса F.

— Если таковы ваши правила отбора, то вы должны были прояснить его до начала конкурса, — Цзян Маньи сердито ответила. — Мы в здравом уме, однако не кажется ли вам, что вы должны объяснить правила отбора всем конкурсантам? Разве могут учителя такого статуса, как у вас обеих, так играть с чужими усилиями?!

Она могла стерпеть любые боль и унижения, но она никогда не потерпит, чтобы ее дочь хоть немного задели! Она приложит все усилия, чтобы ее никто не посмел обидеть!

— Мама, не говори больше ничего, — Цзян Юй добавила: — Я уважаю правила и готова признать поражение.

Как только что сказала Бай Шуи, в мире взрослых не существовало так называемой справедливости. Она уважала правила игры и никогда не была готова жульничать так же, как Фань Даньси.

Хотя «Эсмеральда» и была храмом балета, но невозможность попасть туда не означала, что ее будущее на этом закончилось.

Пока у нее есть любовь к балету, любое место могло стать ее сценой.

Цзян Маньи в самом начале хотела пригрозить Сюэ Цзяи этими пуантами, потому что прекрасно знала, что Сюэ Цзяи не выдержит такой угрозы.

Но... Цзян Юй была гордым ребенком, она не стала бы бороться за возможность таким образом.

На самом деле Цзян Маньи не ушла утром, она все время находилась внизу, наблюдая, как подросток садится на мотоцикл и увозит ее дочь.

В этот момент, смотря на то, как падает снег, и ощущая, как сильно дует ветер, Цзян Маньи показалось, что она видит тень Бу Таньян, пристроившуюся за упрямой девушкой.

Бу Таньян рассказывала о том, как ненавидит балет, как хочет влюбиться и как жаждет стать поп-певицей. Она горела мечтой, но каждый день, начиная с раннего рассвета и заканчивая поздней ночью, она молча посвящала себя балетной сцене, потому что это было единственное место, где она могла блистать.

Цзян Маньи вдруг поняла, что, возможно, она не сможет помешать Цзян Юй идти к своей мечте.

Ведь это был подарок от ее матери.

Тогда Цзян Маньи пошла домой и нашла пуанты Elieta, которые хранила более десяти лет. Она примчалась сюда вопреки непогоде, села в последний ряд и все это время наблюдала за выступлением своей дочери.

Она впервые видела, как она танцует. Находясь в трансе, она вспомнила, как много лет назад восторженная и жизнерадостная девушка потянула ее танцевать в пустом полуночном кампусе.

Если она не могла изменить будущее своей дочери, то... она сделает все возможное, чтобы защитить ее настоящее.

Цзян Маньи и Бай Шуи несколько секунд смотрели друг на друга, затем она убрала пуанты и улыбнулась Сюэ Цзяи:

— Похоже, по сравнению с твоей репутацией, учитель Сюэ, учительницу Бай больше волнует, что значит «Эсмеральда». В этом случае мне нечего сказать. Сяо Юй, пойдем домой.

Цзян Юй быстро сошла со сцены и подошла к Цзян Маньи.

Никто не был круче, чем ее мать! Беспокойство, возникшее утром, покинуло сердце Цзян Юй.

Она взяла Цзян Маньи за руку и вместе с ней отправилась к выходу из зрительного зала.

Казалось, кроме «Эсмеральды», в этом мире не было никаких других сцен и школ. Пока мать понимает и поддерживает ее мечты, ей нечего бояться.

Увидев, что Цзян Юй и Цзян Маньи уходят, Сюэ Цзяи забеспокоилась, схватила Бай Шуи за запястье и негромко взмолилась:

— Ты не можешь этого сделать! Ты не можешь ее отпустить, она будет ходить и говорить глупости!

Бай Шуи медленно оттолкнула ее и произнесла:

— При чем тут я? Это не я написала гадость на туфлях Бу Таньян.

— Я прошу тебя не из-за прошлого и какой-то ревности, — Сюэ Цзяи ответила. — Осмелюсь ли я сказать, что ты не ревнуешь Бу Таньян? Или ты не хочешь видеть, что девушка может быть более талантливой, чем Бу Таньян?

— Бу Таньян была моей лучшей подругой, — учительница медленно оттолкнула руку Сюэ Цзяи и спокойно ответила: — Я никогда не ревновала ее.

Сюэ Цзяи обмякла всем телом, ноги и ступни начали дрожать. Она знала, что ей пришел конец.

Однако в этот момент зазвонил мобильный телефон Бай Шуи, и на экране вспыхнули два слова: [Се Юань].

Се Юань редко звонил ей. Хотя Бай Шуи была удивлена, она ответила с небольшой радостью. Сняв трубку, она мягко сказала:

— Здравствуйте, господин Се.

Услышав указания Се Юань, Бай Шуи с удивленным выражением лица смотрела на Цзян Юй у выхода из зала.

Когда Цзян Юй уже собиралась выйти за дверь, она положила телефон и сказала:

— Ученица Цзян Юй, поздравляю тебя с прохождением сегодняшнего конкурса и поступлением в Центр искусств «Эсмеральда».

Цзян Юй подумала, что ослышалась, и удивленно оглянулась.

Почему она вдруг передумала?!

— Вообще-то я как раз хотела сказать, что, хотя наше последнее место и было отдано Хуан Цзяли, я имею право сделать исключение от лица главного преподавателя «Эсмеральды», — Бай Шуи официальным голосом заявила: — Я восхищаюсь Цзян Юй. У тебя есть талант, и я готова взять тебя в ученицы и заниматься твоим обучением лично.

Как только прозвучало это заявление, присутствующие были шокированы, включая Сюэ Цзяи, которая стояла рядом с ней.

Нужно отметить, что было очень мало балерин, которые удосуживались чести заниматься под личным руководством преподавательниц центра. Можно даже сказать, что ученицы, которые занимались с личным наставником, получат те знания и навыки, с помощью которых заменят своих учителей на сцене.

Эта возможность была ценнее, чем любой класс ABCDEF!

Фань Даньси неохотно взглянула на Цзян Маньи, ее глаза налились злобой.

И у Хуан Цзяли, которая стояла рядом с ней, тоже появилось неприятное выражение лица.

Ведь вначале она думала, что сможет стать единственной ученицей из школы Линцюэ, которая смогла поступить в «Эсмеральду», но она никогда не ожидала... что в конце произойдут такие разительные перемены.

Она была такой же прилежной, как Цзян Юй. Хотя нет, Цзян Юй не была такой прилежной, как она. Так почему же она поступила в класс F, чтобы стать фоном для других звездных балерин, а Цзян Юй смогла стать прямым личным учеником главного преподавателя Бай Шуи?!

Бай Шуи больше не стала ничего объяснять, а молча собрала документы на столе и сказала Сюэ Цзяи, которая была рядом с ней:

— Возвращайся и напиши все необходимые заявления. Мы примем Цзян Юй на обучение в порядке исключения.

Сюэ Цзяи вздохнула с облегчением и вдруг обнаружила, что Цзян Маньи смотрит на нее, поэтому она тоже бесцеремонно взглянула на нее, стиснула зубы и пригрозила:

— Не слишком сильно радуйся, вступительный взнос в нашу «Эсмеральду» составляет двести тысяч юаней* в первый год, оплата должна быть произведена до начала занятий в марте. Если ты не соберешь достаточно денег за обучение, квота на поступление будет аннулирована.

П.п.: на момент 14.04.2024 года: 200 000 юаней – это 2 573 700 рублей -_-

Цзян Маньи с нежностью положила руки на плечо дочери и торжественно заверила:

— Не волнуйся, я обязательно оплачу обучение своей дочурки, даже если мне придется продать свою последнюю рубашку.

Цзян Юй уже собиралась отказаться, но в это время Бай Шуи добавила:

— Да, кстати, обучение Цзян Юй полностью оплачено, так что ничего платить не надо.

— Чего?! — Сюэ Цзяи шепотом обратилась к ней. — Ты не только приняла ее в личные ученицы, но и отменила плату за обучение. Ты с ума сошла?

Бай Шуи вспомнила указания Се Юаня, которые она только что получила по телефону. Он заявил, что, несмотря ни на что, она должна оставить Цзян Юй в «Эсмеральде».

Хотя Бай Шуи была главным преподавателем, большая часть акций центра принадлежала Се Юаню.

Можно сказать, что он имел значительное влияние на повседневные дела «Эсмеральды».

Хотя она не понимала, почему Се Юань, который никогда не вмешивался во внутренние дела, неожиданно заинтересовался таким пустяковым вопросом. Однако не было никаких сомнений в том, что она должна выполнить приказ начальства.

— В нашей «Эсмеральде» всегда были стипендии, спонсируемые «научно-технической компании «Юэфан», которые можно использовать для вычета части платы за обучение, — Бай Шуи обратилась к Цзян Юй. — Ты можешь подать заявление на стипендию.

Сюэ Цзяи была немного удивлена:

— Разве у нас есть стипендия?

Бай Шуи, скрипнув зубами, ответила:

— Да.