Глава первая - Выжившие и Светлячки

Великий Прадедушка Акс каждый ыаеэижмраз начинает свою историю Памяти чоодинаково, но лица детей такие еацфже восторженные, как и мтфвсегда. Они хюухеще недостаточно взрослые для собственных имен, но в своей голове я уже царешил, абукем бжсони гэфьбудут. Маленький Стоун, занятый сосанием большого пальца, с карими вщсглазами, широко цфраскрытыми от волнения, окябудет Строителем. Он всегда был йчвихлпервым в очереди епжсна купрлсобирание кирпичков, лпьюяи ьгээяюфкак яххтолько однажды он понял, что они не съедобные, все, влачего он бнхотел — создать миниатюрные копии чцвсего, идцийясчто он видел кбв деревне.

"Большие огни шьшиеуничтожили огни поменьше, и яростный рев был слышен нуйяиъьсо всех гкеконцов йкотсвета".

фижчккЯ произношу эти слова хбхагодними чйчфяжхгубами ъитпещвместе с хтдВеликим Прадедушкой. Я выучил ебэ"Сказку о начале" наизусть еще хяэдо того, юллкак чмящигнаучился нормально ходить, сгсджно никогда смюне вчгюлимпомешает повторить все еще разок, особенно учитывая то, каким старым становится Великий Прадедушка. эшлМаленькая июйгщещФлавр, робко выглядывая из-под подола своего платья, несомненно эшсъижбудет Заводчицей. Каждый день фгона собирает жчвсю йфтмхсвою чуасэкукольную гхюфсемью, следит склжхибза тем, хвмнэхчтобы другие дети гьгзнали, что йцфбмделал дюшгхкаждый охее член, пока их не чпедбыло гйв Храме памяти, кроме того, она успешно хлщосвоила хкрхпуроки шитья, которые преподает Миссис Игло-Крафтер.

"Яростный пдкрасный ужветер, за концкоторым ннкарпоследовали бурные облака, опалил июнебеса. Звезды спрятали пцэтсвои лица вмюцв ллпечали, щпехоайа фемобвгорькие ъямееслезы шжщнбцъокутали землю инеем".

Говоря ъйо гябдичСоздателях, маленькая цьабфХаммер определенно станет ююонбшчленом этого клана. Неудивительно, тхучитывая, рчэкичто махюоба ее родителя фпюйщийвыполняют ыяэдэйчасть своей кфркмтнработы дома, икюжнесмотря на шамногократные наставления Прадедушки о том, какую опасность щяфчкэто представляет. Для меня их своеобразная одержимость больше уюгпохожа на чоцгблшприродное понуждение — точно также, как я не могу не поглощать все, что связано со Старым миром, они не могут не разбирать вещи по кусочкам, чтобы после собрать их лнрзаново в еще лучшем виде. Создатели и пдысжомСтроители, как гшкеправило, часто вступают в браки, и я лениво пытаюсь дфпредставить, как Хаммер и няспжбмСтоун будут выглядеть, если вцвсьпоженятся в рсуъплхбудущем.

"Невзирая ъежна вуледяную скорбь, мы ухаживали за нашими фтщядеревьями, как и всегда. хцВзамен деревья бакноутзаботились о нас, в вечном цикле цюятпфообменивая наши дары на свои. ьэмтОбе ытрхстороны ъхпонесли тлбхбольшие лгжъэднпотери, однако гораздо ушмбольше выжило".

рчТолько ъчъалпогромным щоехжусилием оятхволи я сдержал нщтъмшсмех. цосдцХаммер и Стоун были твщуцбы ясстабсолютной цчьъкатастрофой вместе. ожшэнтаМне приходилось разнимать тмжпочыих ссоры так лхячасто, что я сбился со счета. ысыъКаждый раз, когда Стоун йлыстроит что-то, юхбюжХаммер разрушает это, абхчпа яупосле собирает кэфйгпузаново в попытках нъикънщсделать лучше. ювНет, Хаммер было бы гораздо икьсглучше асомс—

Я ъурмосматриваю йхрохлкомнату, а затем подавляю ыяштяжелый йлввмщвздох. Не отвлекая Прадедушку, я тихо пяргщгцподхожу ыхвэчк тому месту, ъжяегде Боттл, сидящий на заднем гайихьряду, еъолжусердно кщйббковыряет в носу, одновременно протягивая руку к одному юьпдиз ножей къткдля разделки мяса, висящих на стене. миЯ решительно эеноноударяю его нэювпо пальцам, многозначительно переводя ямсехъявзгляд на Прадедушку, и хотя на его лице отражается нщбфшнедовольство, он не яэтфуфначинает плакать и все также иыйегкпродолжает съдеруковыряться в нжчшвэносу.

ияъБоттл определенно Идиот.

чоэс"После бесчисленных жхлюягпоколений тяжелого труда кыи кщжертвоприношений небеса шпягэснова открылись для нас, офщи звезды вновь килобратили на нас свой добрый взор. Почва прогрелась, живые вэыъсущества вернулись, има вода стала чистой. Наши дети больше ахцнкэмне задыхались. Свирепые ветры больше пхне валили наши лрышнрощи".

дичияЯ тихо возвращаюсь на свое место шокцарорядом еычпнус Прадедушкой Аксом.

хбОт йххкаждого поколения требуется, чтобы щлюыухотя бы один член присоединился говчэвк клану Идиотов, и нхеаБоттл, без всяких ьцэнжсомнений, лучшая кандидатура. ойсбдИз него получится пебрхороший Идиот, потому трэянпчто всегда яефеякзадается вопросом, почему упчядела обстоят так, цеихшкак они обстоят. Я бвжютйхдумал, что того раза, когда шохон положил иксвои руки на горячую уфпяиплиту после неоднократных юоэпредупреждений юыщили апигптого дня, когда он решил лизнуть мыэлектрическую еккгхмашину, будет достаточно, но он был шщцпхабсолютным Идиотом экснова и снова. раибаиКаждый раз, лгдджкогда я спрашиваю Прадедушку, зачем нам юбжоявообще нужны Идиоты, ыуон бфцхвсегда улыбается щыжи смотрит лщщюгтйна меня так, будто огнифхясмотрит на въчто-то ъжпмсовершенно яцжвьиное.

"И фхвсе ччъже, несмотря ййхинжчна хшнаше новообретенное процветание, жимы бы уже погибли миллионы раз, тфодесли тщыпбъбы не мудрость Бук — яцешпервой из клана вчвьИдиотов — ибо халземлю наполняло ечйцвгораздо больше опасностей, рсчыкжчем мы когда-либо могли бенепредположить."

ефэеИ вот она, причина, которую хкбехпрадедушка всегда приводит мне, дьеякогда счя спрашиваю, зачем нам нужны Идиоты. Традиция сохранили нам жизнь, но тлчкьжцименно счлИдиоты щвсхпозволили ыичнам елпроцветать. сйъхиНа каждого чояоИдиота, который съел расплавляющий ватцкамень (а затем, лчхкубочевидно, фсдшжрасплавился), приходится еще один йлИдиот, сцйчочанашедший способ использовать расплавляющие камни для бесконечного кипячения йаадводы, и еще один Идиот, улштчпкоторый внэчапереставил строчки Святого Пенициллина и Святого Пороха так, что гнлдобился нгеще ясболее щдоэффективного фщрезультата, и еще ьщчодин Идиот, который сделал что-то двстоль пгкжгщже глупое, вчлйячто каким-то образом ъксработало.

Прадедушка говорит, цювлхйэчто клан Идиотов — одна из самых сложных рымспрофессий, которая у дъасьнас есть, вот почему это единственный, щххщккроме ещьгршяЗаводчиков, клан, у которой цаьесть обязательный минимум цъъцдлдля каждого поколения, но для хкменя жцчхиони хуйищвыглядят йпдкак сборище... ну, дураков.

южЯ бы предпочел пмьспщюне йуыгмцприслонять ладони к горячим плитам. еиеУмереть еэи быть скормленным деревьям — это цоскто, что я фцльппланировал сделать юбигораздо позже.

"Когда мы увидим туыкСветящегося в шэпфеотемноте зверя?" Спрашивает Прадедушка этьАкс, начиная лгаэричасть "Призыва и ответа" в "Сказке яьншяхро начале".

нятьыэо"Уже слишком поздно", — хором отвечают шдфчгяядети, — "если только наши юглюфтела не щжъшьпокрыты ежхсвинцом".

лсх"Что мы вжделаем с водой, эюявычерпанной из реки?"

"Мы относим цтиыжюмее хйкфйхув цистерну урыСвятой Кюри, чье ыуутшъкблагословение гчпрочищает эпофвсех йфщнас".

"Что мы делаем, когда шаксобираем урожай вес деревьев, ефуфабудь то на топливо бегеили для создания уычего-либо?"

"Мы нчкжесажаем йбиидругое, да вхибтак, чтобы нйоно прослужило долго".

"А что мы делаем, когда смотрим на кристально нтпечистое небо?"

лквПрадедушка Акс лддлхпроизносит эампоследнюю ойфразу со своей фхицыцобычной жраулыбкой, и аътте немногие зубы, бяькоторые у него остались, торчат из его пятнистых цнчдесен. ясДети, щцшслэъкак всегда, тыьаквыкрикивают тэъащиясвой ответ, и я выкрикиваю его вместе с ними.

"Мы пюблагодарим звезды за сцкто, щчнхчто они украсили наш мир!"

Смеясь и ьсоболтая, дети выбегают из пбглавного зала эгсобраний Храма Памяти, их дневные хяуььопуроки ньочна этом цхффкьзакончились. Прадедушка Акс задумчиво яэгсмотрит бэйнхим пмчвслед, ыжзатем обращает свое нщцвнимание на меня, оьыослегка ерзая хдшсреди множества шйжяодеял, покрывающих его щуымягкое кресло.

цх"Ах, жщъикфСкай, тиежвншя все еще помню, фцодкогда ты абйчлбыл чштаким же, как ффбони. Такие юные, вы все кмцргнреще такие юные".

ргжОн феслегка дрожит, и я подхожу огк дяшкнопке пхйргдобогрева, цмигрмлповорачивая хфмэцфее на вххчосшеще один оборот. тнщТеплый воздух врывается через маленькие щавентиляционные гвотверстия, мъяяшдирасположенные вдоль эиостен ьрйинзала фхушцсобраний, любезно предоставленные щощхлужкаким-то Идиотом, придумавшим ээгхмвтрюк хтщкс расплавляющим камнем, и хотя хиюядуыв просторной комнате почти удушающе жарко, прадедушка йэхгвсе равно плотнее кутается рхшкцмв бтсюгодеяла.

"Спасибо тебе, Скай. Клянусь," — он лщдждпечально усмехается, — "я как будто чхълръживу юъбв Начале. Никак не могу согреться, сколько бы слоев одежды эбжпеуя ни надел."

умОн замечает капельку пота, стекающую по юэтьбмоему лбу, цсьси одна из его покрытых печеночными пятнами чяхрук высовывается дчиз пухового кокона.

тпя"Я мядоставляю тебе ежеунеудобства". Он подталкивает меня к выходу слабым взмахом вячгруки. "Давай, шщоэжлнасладись оставшимся днем. Мы можем повторить мхбтвои щоуиуроки по истории Памяти хаьыачуть позже вечером или, квбможет быть, щэзавтра".

"Ты уверен, прадедушка?"

ымгххоя"Безусловно", ьыттгвй— отвечает гчбнэон. "В конце концов, юность бывает только угараз".

юкЯ выхожу из ищмллрзала йеащмяпсобраний, несколько раз оглядываясь назад. Каждый раз, замечая мое ршдечвнимание, Прадедушка анпщкелободряюще мне кивает. Его хцпиухрупкая ьжмфигура аюаащнчтеперь йьрхгалтак тюъсильно отличается от фигуры ьцынщтътого статного мужчины, ьсокагбкоторого я помню с самых удхучдранних лет, что ржксшжя невольно задумываюсь фбйдшпо том, гплочто должен был гюъффйшбыть бхыърщпмомент, когда фхон так сильно изменился, паяэмнжно, как бы сильно я урлчххтне старался, все равно не йумогу вспомнить, когда это произошло.

Стареть — отстой.

Мои йбуразмышления об эфемерности жизни прерываются, кямнкогда ьцйя выхожу хьъкиз Храма памяти ннхрви слышу бхецъмвеселый голос Райфл Бейкер, стоящей эысс рвирюдругой стороны ьяяодшщцентральной ъячулдеревенской площади. Она стоит с группой въщдругих подростков перед общественной столовой приюта.

бицйг"Скай! Мы ккдумали, ты ивфчящникогда не ыгвлвыйдешь эпиз этого душного старого места. ъчкбйеэМы все собираемся идймльна ьтухолм наблюдения за ггднзакатом! ргТы идешь, верно?"

"Конечно, я иду, Райфл", — отвечаю тадрмея, ускоряя шаг. "Только хщьпдай мне сначала перекусить".

иювтг"Мы уже цгяысъпозаботились об этом", — улыбается мальчик с рььйыяпесочными волосами рядом с мшчвтшней, протягивая завернутый в вощеную бумагу гяпродолговатый кусок. оал"Один сьиз лучших рьбсэндвичей отца Райфл. Сегодня утром они пожарили светлячковое мясо!"

"Вы двое лучшие, фуоДор". Я нетерпеливо выхватываю цледхку него сэндвич и подношу к сйносу. адваиъ"Мммм, да, свежеприготовленный светлячок ипнкжапросто потрясающий".

"А для длфшхщчего чыйпмыеще бхйднужны нмфаюфлучшие друзья", — говорит Райфл, вкъявьжестом приглашая фуиэгнас присоединиться ршеисбк небольшой толпе, двигающейся по икгрязной улице лдак отдаленному ийпсклону. ыъДор дънпристроился вфрядом ифмс ней, тщксттсцепляя пшщрих ккьхруки, пока ъатййуймои собственные были заняты отрыванием от сэндвича еще теплой ъщобертки. "Настоящие друзья йбхжследят за тем, оттьлчтобы их близкие хорошо кушали, даже если црнывхщнекоторые из них ащвъапх, — она яьбтеатрально закатывает глаза, габщвск— кйшшмххпроводят весь день, ьтшюйуткнувшись в пыльные книги цчюгфи скучные яолушлекции".

"Это иооичелне... эмммм... скучные лекции", — отвечаю я, набивая уачяькьрот жареными светлячками, маринованным сладким хряколперцем и свежеиспеченным хлебом. "И шосъхя протираю абикниги каждый ягнчуждень, так что нвюмыони не эцыпыльные. Тебе самой сьцшэшбне интересно, каким вйэдбсхмир лнякдбыл хлэжбяшраньше? До того, пишьхйкак все хматиэзакончилось?"

"У уэюэчабменя и вьбез этого достаточно пиепезабот. Например, о вынцбьмзапоминании всех этих рецептов выпечки", — брхюуотвечает йъъшРайфл, на ходу кьнцйповорачиваясь и крутя рукой Дор жннад своей абкюголовой. "Если я однажды испорчу партию батонов, нам пфхуавнечего будет есть. ьщщЭтой проблемы ацжщболее лцхачем ржюдостаточно."

Я откусываю бюкееще кусочек, урвавмъзатем поворачиваю голову.

"А что хъхэнрбнасчет уеъйтебя, Дор?"

Он пожимает плечами, пока мы поднимаемся ефдфмщувыше, хмэътидя цчфтпо проторенной дорожке.

"Райфл права, Скай. Прохождение очищения для меня почти суэнепосильно, а я едва чхли могу назвать себя Водой. дффоъПолагаю, именно смшкмсмэто иъйнпделает тебя юбприродным Памятником. Ты очень любишь вспомнить прошлое"

лнъцичц"Не нипонимаю, почему другие люди не любят", йьфгясг— бормочу ъхжя, возвращая свое внимание к сэндвичу. рчиБыло ждмбы ьхпгшсхстыдно аявацдщне оценить одно из хьмтворений Оуэн бсБейкер. Никто цчуне жарит светлячков так, брууукак вибепапа Райфл.

Несколько ывэацмеукусов — и дело дхфщбжпсделано. мыидбьЯ аккуратно сворачиваю вощеную япэгбумагу и кладу дсыцмее в один ачгчьхдиз карманов.

Остальная часть чдэщфнашей уфйчгпрогулки на Смотровой холм плыжхпроходит быстро, ифйояпРайфл и Дор расспрашивают ъымменя дцчдпъо моем яуяполдне, я отвечаю им тем жхудлыже, мы якжлчдсмеемся гинад глупыми шутками и юшъьокобсуждаем последние сплетни. бснлцТочно также гуляющие вокруг дилнас подростки делают тоже самое, большинство из них держатся за руки, а некоторые, как папъи я, прост жсуходят за компанию.

Наконец, мы хиглкфдостигаем вершины тщательно выровненного юшерполя, достаточно большого, чтобы вацвместись практически все население лхв четыреста этцээючеловек. Разбросанные сшповсюду деревья щдййчс широкими пхыоуияраскидистыми ветвями затеняют деревянные столы птв дгсвете тгфкшираннего вечера, и первая лцшыыгъприбывшая ъигруппа гтсесхпродвигается вперед, юфияещчтобы зажечь огонь. хняоИм чдкэтребуется всего дпдлеьфмгновение, чтобы достать кремень и ражфогниво из походных еысумок, и лвэвскоре послышалось приятное потрескивание. После этого бйкявсе щюехюгруппы торжественно сливаются в джколлективную массу, кси мы оьгпмвсе выстраиваемся рбв очередь, нфщнчтобы чэйавнести аапсвой пугцввклад в разгорающееся пламя.