Гу Нянь предпочла проигнорировать поддразнивание Цзян Сяоцин и с эмоциональным сердцем и дрожащей рукой начала редактировать на мобильном телефоне сообщение, которое собиралась отправить своему драгоценному сыну.
После многократного редактирования сообщения Гу Нянь наконец отправила одно, которое не слишком отличалось от первоначальной версии:
[Привет, это Гу Нянь из команды сценаристов. Я хотела бы узнать, свободны ли Вы сегодня вечером. Если это для Вас удобно, я хотела бы обсудить с Вами вопросы, касающиеся сценария и роли.]
Прошла минута.
Ничего.
Две минуты спустя.
Ничего.
Пять минут спустя…
По-прежнему ничего.
Гу Нянь съежилась, вернувшись к своему прежнему облику. Положив телефон рядом с подушкой, она попыталась подавить в себе желание постоянно смотреть на телефон.
Она подошла к столу.
– У меня есть идея насчет новой роли. Давайте поговорим между собой о гибкости этого персонажа.
– Уже?
И Цзян Сяоцин и Цинь Юаньюань были удивлены.
Девушка, стоявшая рядом со столом, слегка сжала кулак и сказала:
– Мой сын – моя наилучшая мотивация.
Цзян Сяоцин расхохоталась.
Цинь Юаньюань тоже засмеялась и притянула к себе свой блокнот через стол.
– Ладно, расскажи нам, что это за роль?
Войдя в свой рабочий режим, Гу Нянь собрала всю свою энергию и приняла серьезный вид. Она открыла свой держатель для планшета два в одном, и на экране появилась цветная диаграмма характеристики.
Гу Нянь сказала:
– Я уже думала об этом. Вставить совершенно нового персонажа без предвосхищения событий или развития на данном этапе съемочного процесса нереально.
Цзян Сяоцин просунула голову между ними двумя и сказала:
– Да, я выдергивала себе волосы и все никак не могу придумать, как вставить нового персонажа с таким большим количеством экранного времени.
Гу Нянь моргнула и улыбнулась:
– Вот почему у меня появилась одна новая идея.
– Хм?
Используя свой стилус, Гу Нянь небрежно нарисовала круг на экране.
Она повернулась, чтобы посмотреть на них, и сказала:
– Вы же все еще помните, что в оригинальной постановке сценария главная героиня столкнулась с демонизированным ютанхуа в своей предыдущей жизни?
Цзян Сяоцин задумалась на две секунды и нахмурила брови.
– Я помню! Ютанхуа прибыл на землю вместе с Буддой и представлял буддизм. У него имеется сердце Будды, но он стал демонизированным после того, как заблокировал некое неудачное событие главной героини.
Цинь Юаньюань тоже кивнула.
– Это я тоже помню. Если бы не это, главная героиня не смогла бы переродиться.
Цзян Сяоцин:
– Ты думаешь вместо этого превратить его в человека? Но все групповые сцены из прошлой жизни уже отсняты. Я не думаю, что съемочная команда была бы счастлива переснимать какие-либо его части.
Гу Нянь:
– Нет, мы ничего не будем добавлять к прошлой жизни. Мы добавим его реинкарнацию.
Цзян Сяоцин:
– О?
Гу Нянь:
– Ютанхуа, который был демонизирован из-за главной героини, реинкарнировался в человека.
На несколько секунд за столом воцарилась тишина.
Цзян Сяоцин:
– Ох ты ж, черт. Звучит не так уж плохо.
Цинь Юаньюань:
– Священный элемент буддизма демонизировался из-за любви и стал обладать человеческими желаниями – это совсем не плохая роль.
Гу Нянь чувствовала себя более расслабленной из-за помощи двух своих товарищей по команде.
– Хорошо, тогда давайте двинемся дальше. Так, – продолжила Гу Нянь, – нам нужно очень подробно расписать эту роль. Вы двое будете исследовать это, а я начну работать над самими деталями этой роли.
Цзян Сяоцин:
– Хорошо. Хорошо. Может, ты сможешь порекомендовать мне несколько композиций, связанных с тремя учениями, чтобы помочь с идеями?
П. р.: В китайской философии фраза о трех учениях (китайский : 三教; пиньинь: Сан Цзяо; вьетнамский: Tam giáo; индонезийский: Tridarma) относится к конфуцианству, даосизму и буддизму, если рассматривать их как гармоничную совокупность. Этот термин может также относиться к нерелигиозной философии, построенной на этой совокупности.
Гу Нянь не подняла глаз.
– Есть одна, которой я пользуюсь регулярно.
Цзян Сяоцин:
– О, правда? Что это? Расскажи про нее мне, быстро.
Гу Нянь:
– Нилакантха Дхарани.
П. р.: Нилакантха Дхарани Мантра (नीलकण्ठ धारनी), Мантра Великого Сострадания, называется также Маха Каруна Дхарани Мантра (кит. 大悲心陀罗尼咒, санскр. (महा करुणा धारनी); это буддийская мантра в форме ритуального начитывания и песнопения (дхарани) махаяны, которая сохранилась на многих языках: санскрите, тибетском, китайском и корейском; мантра, лежащая в основе одноимённой сутры. Мантра посвящена бодхисаттве Авалокитешваре (Гуаньинь), очень распространена в странах Азии.
Цзян Сяоцин и Цинь Юаньюань:
– …
Цзян Сяоцин вытерла лицо.
– Все-е-е-е и так поря-я-ядке, – вмешалась Цинь Юаньюань. – Если это что-то, связанное с буддизмом, то «Просвети меня» будет куда лучше.
Цзян Сяоцин повернула голову и подпрыгнула прямо вверх.
– Да! Да! Да! Я тоже настоятельно рекомендую «Просвети меня». Это то, что я имела в виду! Мастер Мэнчжи – самая лучшая!
Гу Нянь молчала.
Цинь Юаньюань немного поколебалась и затем, наклонившись над столом, сказала:
– Кстати, ходят слухи, что Чжо Исюань, заявленный сценарист «Демонов» и есть Мэнчжи. Как вы думаете, это может быть правдой?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|