Глава 1

Василий Жуковский

Славянка тихая, сколь ток приятен твой,Когда, в осенний день, в твои глядятся водыХолмы, одетые последнею красойПолуотцветшия природы.

Спешу к твоим брегам... свод неба тих и чист;При свете солнечном прохлада повевает;Последний запах свой осыпавшийся листС осенней свежестью сливает.

Иду под рощею излучистой тропой;Что шаг, то новая в глазах моих картина,То вдруг сквозь чащу древ мелькает предо мной,Как в дыме, светлая долина;

То вдруг исчезло все... окрест сгустился лес;Все дико вкруг меня, и сумрак и молчанье;Лишь изредка, струей сквозь темный свод древес.Прокравшись, дневное сиянье

Верхи поблеклые и корни золотит;Лишь, сорван ветерка минутным дуновеньем,На сумраке листок трепещущий блестит,Смущая тишину паденьем...

И вдруг пустынный храм в дичи передо мной;Заглохшая тропа; кругом кусты седые;Между багряных лип чернеет дуб густойИ дремлют ели гробовые.

Воспоминанье здесь унылое живет;Здесь, к урне преклонясь задумчивой главою,Оно беседует о том, чего уж нет,С неизменяющей Мечтою.

Все к размышленью здесь влечет невольно нас;Все в душу томное уныние вселяет;Как будто здесь она из гроба важный гласДавно минувшего внимает.

Сей храм, сей темный свод, сей тихий мавзолей,Сей факел гаснущий и долу обращенный,Все здесь свидетель нам, сколь блага наших дней,Сколь все величия мгновенны.

И нечувствительно с превратности мечтойДружится здесь мечта бессмертия и славы:Сей витязь, на руку склонившийся главой;Сей громоносец двоеглавый,

Под шуйцей твердою седящий на щите;Сия печальная семья кругом царицы;Сии небесные друзья на высоте,Младые спутники денницы...

О! сколь они, в виду сей урны гробовой,Для унывающей души красноречивы:Тоскуя ль полетит она за край земной —Там все утраченные живы;

К земле ль наклонит взор — великий ряд чудес;Борьба за честь; народ, покрытый блеском славным;И мир, воскреснувший по манию небес,Спокойный под щитом державным.

Но вкруг меня опять светлеет частый лес;Опять река вдали мелькает средь долины,То в свете, то в тени, то в ней лазурь небес,То обращенных древ вершины.

И вдруг открытая равнина предо мной;Там мыза, блеском дня под рощей озаренна;Спокойное село над ясною рекой,Гумно и нива обнаженна,

Все здесь оживлено: с овинов дым седой,Клубяся, по браздам ложится и редеет,И нива под его прозрачной пеленойТо померкает, то светлеет.

Там слышен на току согласный стук цепов;Там песня пастуха и шум от стад бегущих;Там медленно, скрипя, тащится ряд возов,Тяжелый груз снопов везущих.

Но солнце катится беззнойное с небес;Окрест него закат спокойно пламенеет;Завесой огненной подернут дальний лес;Восток безоблачный синеет.

Спускаюсь в дол к реке: брег темен надо мной,И на воды легли дерев кудрявых тени;Противный брег горит, осыпанный зарей;В волнах блестят прибрежны сени;

То отраженный в них сияет мавзолей;То холм муравчатый, увенчанный древами;То ива дряхлая, до свившихся корнейСклонившись гибкими ветвями,

Сенистую главу купает в их струях;Здесь храм между берез и яворов мелькает;Там лебедь, притаясь у берега в кустах,Недвижим в сумраке сияет.

Вдруг гладким озером является река;Сколь здесь ее брегов пленительна картина;В лазоревый кристалл слиясь вкруг челнока,Яснеет вод ее равнина.

Но гаснет день... в тени склонился лес к водам;Древа облечены вечерней темнотою;Лишь простирается по тихим их верхамЗаря багряной полосою;

Лишь ярко заревом восточный брег облит,И пышный дом царей на скате озлащенном,Как исполин, глядясь в зерцало вод, блеститВ величии уединенном.

Но вечер на него покров накинул свой,И рощи и брега, смешавшись, побледнели;Последни облака, блиставшие зарей,С небес, потухнув, улетели.

И воцарилася повсюду тишина;Все спит... лишь изредка в далекой тьме промчитсяНевнятный глас... или колыхнется волна...Иль сонный лист зашевелится.

Я на брегу один... окрестность вся молчит...Как привидение, в тумане предо мноюСемья младых берез недвижимо стоитНад усыпленною водою.

Вхожу с волнением под их священный кров;Мой слух в сей тишине приветный голос слышит;Как бы эфирное там веет меж листов,Как бы невидимое дышит;

Как бы сокрытая под юных древ корой,С сей очарованной мешаясь тишиною,Душа незримая подъемлет голос свойС моей беседовать душою.

И некто урне сей безмолвный приседит;И, мнится, на меня вперил он темны очи;Без образа лицо, и зрак туманный слитС туманным мраком полуночи.

Смотрю... и, мнится, все, что было жертвой лет,Опять в видении прекрасном воскресает;И все, что жизнь сулит, и все, чего в ней нет,С надеждой к сердцу прилетает.

Но где он?.. Скрылось все... лишь только в тишинеКак бы знакомое мне слышится призванье,Как будто Гений путь указывает мнеНа неизвестное свиданье.

О! кто ты, тайный вождь? душа тебе вослед!Скажи: бессмертный ли пределов сих хранительИль гость минутный их? Скажи: земной ли светИль небеса твоя обитель?..

И ангел от земли в сиянье предо мнойВзлетает; на лице величие смиренья;Взор к небу устремлен; над юною главойГорит звезда преображенья.

Помедли улетать, прекрасный сын небес;Младая Жизнь в слезах простерта пред тобою...Но где я?.. Все вокруг молчит... призрак исчез,И небеса покрыты мглою.

Одна лишь смутная мечта в душе моей:Как будто мир земной в ничто преобратился;Как будто та страна знакомей стала ей,Куда сей чистый ангел скрылся.

Славянка— река в Павловске. Здесь описываются некоторые виды ее берегов, и в особенности два памятника, произведение знаменитого Мартоса. Первый из них воздвигнут государынею вдовствующею императрицею в честь покойного императора Павла. В уединенном храме, окруженном густым лесом, стоит пирамида: на ней медальон с изображением Павла; перед ним гробовая урна, к которой преклоняется величественная женщина в короне и порфире царской; на пьедестале изображено в барельефе семейство императорское: государь Александр представлен сидящим; голова его склонилась на правую руку, и левая рука опирается на щит, на коем изображен двуглавый орел; в облаках видны две тени: одна летит на небеса, другая летит с небес, навстречу первой. — Спустясь к реке Славянке (сливающейся перед самым дворцом в небольшое озеро), находишь молодую березовую рощу: эта роща называетсясемейственною,ибо в ней каждое дерево означает какое-нибудь радостное происшествие в высоком семействе царском. Посреди рощи стоит уединеннаяурна Судьбы.Далее, на самом берегу Славянки, под тенью дерев, воздвигнут прекрасный памятник великой княгине Александре Павловне. Художник умел в одно время изобразить и прелестный характер и безвременный конец ее; вы видите молодую женщину, существо более небесное, нежели земное; она готова покинуть мир сей; она еще не улетела, но душа ее смиренно покорилась призывающему ее гласу; и взоры и рука ее, подъятые к небесам, как будто говорят:да будет воля твоя.Жизнь, в виде юного Гения, простирается у ее ног и хочет удержать летящую; но она ее не замечает; она повинуется одному Небу — и уже над головой ее сияет звезда новой жизни.(Прим. Жуковского.)