— Он проиграл, но был близок к победе. Бог также стал бессильным. Первобытный дракон до конца был уверен, что прав. Поэтому, когда усталый Бог был не способен остановить его, дракон поступил согласно своим убеждениям.
— И что он сделал?
— Он отдал всю свою силу миру и людям. Мы называем эту силу наследием первобытного дракона и…
— Кто «мы»? — Азриэль оглянулась. Рёма продолжал со спокойным лицом:
— Сегодня называем эту силу «мана». Так и появилась магия.
— Это… магия?
— Совершенно верно. Это сила дракона, противоречащая природе, что создана Богом, способ творить чудеса, закон дьявола, «магия».
— Значит, магия — это плохо? — удивленная Азриэль сидела, открыв рот.
— Ну… Азриэль, мы говорим о значении маны, используя письмена Лемма.
— Ага.
— Эти письмена — наследие Бога.
— Что?
— Когда первобытный дракон отдал ману людям по своей воле, Бог тоже отдал свою силу людям. Это — Лемм. Это закон Бога, что удерживает дикую ману дракона и управляет ею.
— Божий закон. Значит, магия — это не плохо? Как трудно…
— Это нормально, если ты не понимаешь сейчас. Позволь рассказать тебе другую историю.
Солнце полностью взошло. Под небом, что стало ярко-синим, Рёма тихо продолжал:
— Очень давно на земле жили первые волшебники. Они могли пользоваться магией также, как и дышать — с момента рождения. Это было во времена до появления слова «магия» и до того, как люди узнали о существовании маны. Каким образом первые волшебники использовали магию, еще не узнав о ней? Как они поняли, что мир наполнен маной? Можешь представить?
— Эм-м, они чувствовали ману?..
— Любой может чувствовать ману. Если ты не можешь ее почувствовать, ты вообще не можешь быть волшебником.
Азриэль нахмурилась. Пока она пыталась догадаться, Рёма дал ей ответ:
— Они могли видеть ману, Азриэль.
— Они видели ее? Своими глазами?
— Да, они унаследовали глаз первобытного дракона. Они видели поток маны, и потому могли дотронуться до нее.
Он шевельнул рукой, будто дотрагиваясь до воздуха. Азриэль заметила сверкающую звезду у него в ладони.
— Эта блестящая штука и есть мана? — робко спросила она.
Рука Рёмы остановилась. Азриэль ощущала, как его грудь тяжело вздымалась при каждом вдохе. Она обернулась и посмотрела на него. На лице мужчины смешались страх, изумление и восхищение.
— Ты видишь ее?.. — прошептал Рёма.
Когда Азриэль снова посмотрела на звезды, что вращались на кончиках пальцев волшебника, она поняла, что видит их движения отчетливее, чем раньше.
— Я вижу их. Они мерцают и кружатся. Это мана?
— Она для тебя выглядит как звезды?
— Да, думаю, это звезды. Когда ты ранее сказал почувствовать ее, я увидела повсюду звезды. Словно ночное небо…
— Ты не просто чувствовала ману, но и видела ее?
— Да, я ясно видела их. Звезды были повсюду, и они были ослепительны.
Рёма закрыл лицо руками. Его серые глаза сверкали сквозь пальцы таинственным блеском.
— Звезды… — хрипло проговорил он.
— Что?
Рёма потянулся рукой к Азриэль. Его дрожащие длинные пальцы очертили ее лицо.
— В самом деле… о боже…
Рёма вел себя странно. Азриэль не понимала его эмоций. Они были слишком глубокими и сухими для ее понимания. Она была немного напугана, но не отстранилась от него. Долгое время волшебник ничего не говорил, а просто смотрел на Азриэль. Он перестал дышать, застыв, словно безжизненный предмет. Его рука у лица девочки не двигалась.
— Рёма?.. — позвала Азриэль, прижавшись щекой к его руке.
Рёма Решит глубоко вдохнул, как будто ожив, протяжно выдохнул и медленно моргнул.
— Прости, — сказал он, убрав руку.
— Все в порядке, — кивнула Азриэль, хотя даже не поняла, за что он извиняется. Затем осторожно спросила: — Рёма, звезды, которые я видела — это мана?
Мужчина поднял руку между ними. Когда его пальцы коснулись воздуха, слабо засверкали тусклые звездочки.
— Что ты видишь? — спросил он.
— Всякий раз, когда ты двигаешь пальцами, мерцают звезды.
— В тот раз я использовал магию, только чтобы обострить твои ощущения. Ты сказала, что всюду видела звезды, верно? Это воплощение маны, которое видно только твоим глазам. Это твой собственный мир.
— Только мой? Ты не можешь увидеть его?
— Я вижу ману в другой форме. Это нормально, что для каждого она предстает в своей форме, так как все рождаются с индивидуальными чертами характера. Порядочный волшебник называет свою ману в соответствии с ее характеристиками, — Рёма слабо улыбнулся. — В тот момент, когда я впервые увидел тебя, размах твоей маны ощущался как ночное небо, полное звезд, потому я и назвал тебя Эстера. Очевидно, я попал в точку.
— А как мана выглядит для тебя?
— Как движущиеся линии.
— Линии? Я не могу представить, как это выглядит.
— Это похоже на сеть паука или на жилки листьев.
Азриэль осторожно спросила, наклонив голову:
— Если я увидела ману благодаря тебе, не должна ли я тоже видеть ее в форме линий?
Выражение лица Рёмы изменилось. Было похоже, что он улыбается и плачет одновременно.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|