Глава 10. Десятая роза

Е Чжань, видя, как Сюй Сяннань уходит, тут же последовала за ней, бормоча: — Эй, когда ты вернешь деньги?..

Спектакль закончился. Супруги не стали их преследовать. Вдруг, догнав их, они не только не получат пятьсот тысяч, но и останутся должны пятьсот тысяч. Овчинка выделки не стоила. Они понуро удалились.

В переулке под домом Сюй Сяннань прислонилась к стене, провожая взглядом их поспешно удаляющиеся фигуры, пока те не скрылись из виду. Она не отводила глаз, и ее голос звучал ровно:

— Ты все видела и слышала, верно?

Е Чжань, также прислонившись к стене напротив, посмотрела на ее профиль и кивнула. — Прости.

— Ты не виновата, не извиняйся. — Сюй Сяннань повернулась к ней и вдруг слабо улыбнулась. — Я расскажу тебе о своем прошлом.

Е Чжань посмотрела в ее глаза. Она улыбалась, но в ее глазах не было света, лишь кромешная тьма. С такими родителями ее прошлое вряд ли было счастливым.

— Если это причиняет тебе боль, можешь не рассказывать.

Сюй Сяннань перестала улыбаться и отвела взгляд, словно смотря куда-то вдаль. Самым спокойным, самым безразличным тоном она начала рассказывать о своем прошлом.

— В моей семье царило типичное предпочтение сыновей дочерям. Я была первым ребенком. Когда мама была на седьмом месяце беременности, врач случайно проговорился о моем поле.

Выйдя из больницы, мама сразу же пошла в аптеку и купила таблетки для прерывания беременности. Но я выжила, родившись на три месяца раньше срока.

Об этом мне рассказала соседка. Она говорила, что я родилась очень маленькой и слабой, врачи не были уверены, что я выживу. Но я упрямо цеплялась за жизнь и выросла здоровой.

Возможно, мама чувствовала вину передо мной, поэтому в детстве относилась ко мне неплохо. Но эта вина испарилась, когда мне исполнилось пять, и родился мой брат. Разве доброта, основанная на вине, может сравниться с искренней любовью? Конечно, нет.

После рождения брата они перестали меня любить. Хотя, кажется, они никогда и не любили меня, свою дочь. С самого детства меня заставляли во всем уступать ему.

Все, что было у меня, было и у него. Чего не было у меня, было у него. А если у меня было то, чего не было у него, меня заставляли отдать это ему. Если я отказывалась, он отбирал силой или угрозами.

Если я делала что-то не так, как им хотелось, меня ругали и били. Я старалась всегда угождать им, но меня все равно ругали и били. Стоило мне только появиться, как на меня сыпались оскорбления и побои. «Мелкая дрянь» — это я слышала постоянно, уже привыкла.

Сейчас я не ношу длинные волосы, потому что тогда они всегда хватали меня за них, когда били. Эта боль до сих пор жива в моей памяти.

Когда дома было мясо, его прятали и отдавали брату. Мне никогда не доставалось ни кусочка. Но я тоже хотела есть, поэтому, когда они засыпали, я вставала ночью и тайком брала один кусочек. Только один, боялась взять больше.

В день рождения брата стол ломился от угощений: курица, утка, рыба, мясо — каждый день что-то новое, и еще торт.

А в мой день рождения никто не вспоминал обо мне. Я сама варила себе яйцо, чтобы отметить, что стала на год старше.

Я решила, что раз меня никто не любит, я буду любить себя сама.

В средней школе я увлеклась рисованием и захотела учиться. Они не хотели платить за мои занятия, поэтому я училась сама. Мне нужны были художественные принадлежности.

Они отказались давать деньги, и я целый месяц мыла посуду за других, чтобы купить их. Когда они узнали об этом, заставили меня вернуть все обратно и купили на эти деньги конструктор моему брату.

В старшей школе они не хотели платить за мое обучение. Они сказали, что девять лет обязательного образования я уже получила, пора идти работать. Если хочу учиться дальше, пусть сама зарабатываю.

Тогда я работала на летних и зимних каникулах, чтобы оплатить учебу. Все деньги, которые оставались после оплаты, они забирали.

Школа была далеко от дома, и они не хотели покупать мне велосипед или давать деньги на автобус. Поэтому я вставала каждый день в четыре утра и бежала в школу. Прибегав в класс, я брала учебники и стояла в коридоре, потому что опаздывала.

Во втором классе старшей школы я самовольно переехала в общежитие. Когда они узнали об этом, пришли в школу и устроили скандал. Не добившись своего, они перестали кормить меня, когда я приезжала домой на каникулы. Я покупала в магазине лапшу быстрого приготовления за полтора юаня и ела ее два раза в день.

Так продолжалось два года, до самого окончания школы. Я поступила в Университет Е. Тогда я подумала, что наконец-то смогу вырваться из этого ада.

Но когда пришло письмо о зачислении, меня не было дома — я работала, чтобы заработать на учебу. Они разорвали его.

Моя мечта об университете, мечта о свободе, все рухнуло. Раньше меня никто не любил, и я любила себя сама. Теперь меня никто не любит, и я сама себя больше не люблю.

Чтобы окончательно порвать с прошлым, я больше не возвращалась домой. Я только ежемесячно отправляла им деньги. Они никогда не звонили и не писали мне. А сегодня пришли и с порога потребовали пятьсот тысяч.

Ха-ха… Сяннань, Сяннань, «Сян нань»… Кто не хочет быть любимым? Но они никогда меня не любили…

Когда она произнесла последнее слово, по щеке Е Чжань скатилась слеза. Ее сердце сжималось от боли.

Ей было больно за Сюй Сяннань, но еще больнее от того, как спокойно и равнодушно она рассказывала о своем прошлом, словно это была история не о ней самой.