Глава 1

Николай Некрасов

День-денской моя печальница,В ночь — ночная богомолица,Векова моя сухотница...

Чуть живые, в ночь осеннююМы с охоты возвращаемся,До ночлега прошлогоднего,Слава богу, добираемся.

«Вот и мы! Здорово, старая!Что насупилась ты, кумушка!Не о смерти ли задумалась?Брось! пустая это думушка!

Посетила ли кручинушка?Молви — может, и размыкаю».И поведала ОринушкаМне печаль свою великую.

— Восемь лет сынка не видела,Жив ли, нет — не откликается,Уж и свидеться не чаяла,Вдруг сыночек возвращается.

Вышло молодцу в бессрочные...Истопила жарко банюшку,Напекла блинов Оринушка,Не насмотрится на Ванюшку!

Да не долги были радости.Воротился сын больнехонек,Ночью кашель бьет солдатика,Белый плат в крови мокрехонек!

Говорит: «Поправлюсь, матушка!»Да ошибся — не поправился,Девять дней хворал Иванушка,За десятый день преставился... —

Замолчала — не прибавилаНи словечка, бесталанная.«Да с чего же привязаласяК парню хворость окаянная?

Хилый, что ли, был с рождения?..»Встрепенулася Оринушка:— Богатырского сложения,Здоровенный был детинушка!

Подивился сам из ПитераГенерал на парня этого,Как в рекрутское присутствиеПривели его раздетого...

На избенку эту бревнышкиОн один таскал сосновые...И вилися у ИванушкиРусы кудри как шелковые... —

И опять молчит несчастная...«Не молчи — развей кручинушку!Что сгубило сына милого —Чай, спросила ты детинушку?»

— Не любил, сударь, рассказыватьОн про жизнь свою военную,Грех мирянам-то показыватьДушу — богу обреченную!

Говорить — гневить всевышнего,Окаянных бесов радовать...Чтоб не молвить слова лишнего,На врагов не подосадовать,

Немота перед кончиноюПодобает христианину.Знает бог, какие тягостиСокрушили силу Ванину!

Я узнать не добивалася.Никого не осуждаючи,Он одни слова утешныеГоворил мне умираючи.

Тихо по двору похаживалДа постукивал топориком,Избу ветхую облаживал,Огород обнес забориком;

Перекрыть сарай задумывал.Не сбылись его желания:Слег — и встал на ноги резвыеТолько за день до скончания!

Поглядеть на солнце красноеПожелал, — пошла я с Ванею:Попрощался со скотинкою,Попрощался с ригой, с банею.

Сенокосом шел — задумался:«Ты прости, прости, полянушка!Я косил тебя во младости!» —И заплакал мой Иванушка!

Песня вдруг с дороги грянула,Подхватил, что было голосу:«Не белы снежки», — закашлялся,Задышался — пал на полосу!

Не стояли ноги резвые,Не держалася головушка!С час домой мы возвращалися...Было время — пел соловушка!

Страшно в эту ночь последнююБыло: память потерялася,Всё ему перед кончиноюСлужба эта представлялася.

Ходит, чистит амуницию,Набелил ремни солдатские,Языком играл сигналики,Песни пел — такие хватские!

Артикул ружьем выкидывалТак, что весь домишка вздрагивал;Как журавль стоял на ноженькеНа одной — носок вытягивал.

Вдруг метнулся... смотрит жалобно.Повалился — плачет, кается,Крикнул: «Ваше благородие! Ваше!..»Вижу, — задыхается.

Я к нему. Утих, послушался —Лег на лавку. Я молилася:Не пошлет ли бог спасение?..К утру память воротилася,

Прошептал: «Прощай, родимая!Ты опять одна осталася!..»Я над Ваней наклонилася,Покрестила, попрощалася,

И погас он, словно свеченькаВосковая, предыконная... —Мало слов, а горя реченька.Горя реченька бездонная!..