Глава 1

— Зачем мне дочь?

Смотря на маленькую и хрупкую дочь, Персис был холоден и беспощаден.

— Причина, по которой заводят детей, заключается только в поддержании рода. Но ты — девочка, и не можешь унаследовать семейное положение.

Только мужчины могли быть наследниками рода. Мэй, будучи дочерью, не имела права наследования.

— Зачем мне заботиться о тебе, если ты совершенно бесполезна?

Его слова, одно за другим, вонзались в юное сердце, словно острые кинжалы.

Десятилетняя Мэй дрожала от страха перед жестокостью отца.

— Я... Во мне ведь течет кровь Вашего Превосходительства...

— Кровь? — это слово настолько не понравилось Персису, что он приподнял бровь с явным неодобрением. Затем он повторил: — кровь, говоришь.

Он подошёл ближе к Мэй и снова заговорил:

— В тебе нет ни капли моей крови.

Холодный голос вонзился в уши Мэй, и из её глаз покатились крупные, словно стеклянные бусины, слёзы.

— Н-нет... Это не так... Я... я ребёнок Вашего Превосходительства...

— Я ни на мгновение не считал тебя своим ребенком.

— Ваше Превосходительство...

— Поэтому убирайся из моего дома.

Мэй, подавленная отчаянием, без сил рухнула на пол. Ее ноги ослабли, и она не могла подняться.

Персис раздраженно цокнул языком, демонстрируя свое пренебрежение.

— Ничтожество.

Таково было его мнение.

Ничтожна. Бесполезна. Абсолютно ни на что не годна.

Разве можно назвать это привязанностью? Нет. Это ребенок той женщины, и привязанности быть не может.

К сожалению, таковы были чувства, которые испытывал отец, глядя на дочь.

Персис до самого конца смотрел на Мэй холодным взглядом, а затем ушел.

— Не попадайся мне на глаза снова.

Он ушел, не оборачиваясь, с безжалостным видом.

Мэй, не переставая плакать, с горечью смотрела на удаляющуюся фигуру отца.

 

***

 

— Это вообще нормально? Бедная Мэй, и всё ради плохой концовки...

Эту фразу я произнесла сразу после того, как дочитала роман «Приемная дочь Персиса». Историю о том, как безжалостный Персис, который даже от своей родной дочери отказался, вдруг воспылал нежными чувствами к главной героине и решил взять её в свой дом в качестве приёмной дочери.

Мэй же была лишь второстепенным персонажем, незаконнорождённой дочерью, которую он выгнал задолго до этого.

Её мать умерла при родах, и Мэй росла в одиночестве под его безразличным надзором.

Однако, когда ей исполнилось десять лет, судьба свела её с Персисом в цветочном саду перед особняком герцога. Именно тогда он, взглянув на неё, произнес…

«Странно. Я был уверен, что она умерла, рожая её».

Вот так. Это означало, что он даже не знал о существовании дочери.

После этого Персис стал крайне раздражён присутствием Мэй, которая могла быть не его родной дочерью, и решил выгнать её из герцогства.

Она умоляла не выгонять, но Персис так и не признал её своей дочерью, и, смирившись с его волей, она послушно отправилась в приют.

— А потом её удочерил мошенник, который продал в рабство, и она скиталась повсюду, пока, в конце концов, не умерла, будучи использованной дочерью графа для снятия стресса...

Вот это плохая концовка!

Еще больше злило то, что спустя год после того, как отправил Мэй в сиротский приют, Персис удочеряет девочку, с которой у него даже не было кровного родства.

Как и следует из названия «Приемная дочь Персиса», главной героиней становится эта приемная дочь — Стелла.

Когда-то Персис утверждал, что ему не нужна дочь, и поэтому выгнал Мэй в приют, а теперь вдруг взял приемную дочь? Более того, он безмерно любил и заботился о ней!

Тот самый Персис, который был до ужаса холоден к Мэй!

Стелла, конечно, была такой девочкой, которую невозможно не любить. Красивая, милая, добрая, воспитанная, ко всем относилась с уважением и добротой. Еще и очаровательная до невозможности.

Благодаря этому или просто потому, что была главной героиней, Стелла выросла, окружённая любовью Персиса, и в конце обрела счастливый финал, выйдя замуж за любимого человека.

В отличие от Мэй, которая трагически умерла.

Подумав о Мэй, я почувствовала, как сердце начало болезненно сжиматься.

Как же ей было тяжело в одиночестве. Даже в тот момент, когда дочь графа избивала её до смерти, Мэй всё ещё жаждала тепла отца.

Даже понимая, что она умрает из-за него.

Я медленно закрыла глаза, лёжа на кровати.

Мэй, разве ты не могла быть счастливой?

По щекам покатилась теплая слеза, пробившись сквозь ресницы, когда грудь защемило от переполнявших эмоций. Казалось, чья-то нежная рука коснулась моего лица, словно утешая и вытирая слёзы несчастной души.

 

***

 

— Миледи.

В особняке герцога Флотины, в комнате Мэй, я сидела, погружённая в мысли, напротив зеркала, даже не замечая происходящего вокруг.

— Мэй, миледи.

Только после того, как Эллен несколько раз окликнула, я наконец услышала её голос.

— Э-э, а? Ты звала меня?

— Конечно. Я звала вас целых пять раз!

— Извини, я немного задумалась.

— Ваши волосы готовы.

Я посмотрела в зеркало. В отражении была милая девочка с экзотической внешностью.

Светлая кожа, глаза, как у оленёнка, красивые и ясные, сверкающие голубые. Аккуратный маленький носик и рот. Белокурые волосы, мило заплетённые в две косички. Розовая пижама с зайчиком, в которой девочка уже была готова ко сну.

Это была Мэй. Мой нынешний образ.

Почему, чёрт возьми, я оказалась в этом теле...

Роман «Приемная дочь Персиса». Незаконнорожденная дочь герцога Флотины, Мэй.

Я очутилась в теле второстепенного персонажа, который в оригинальной истории встретил трагический конец.

На момент, когда я попала в тело Мэй, ей было всего девять лет. После года адаптации я полностью свыклась с новой реальностью, но...

Говорят, что, попадая в другой мир, сразу начинаешь понимать местный язык, как родной. Но у меня такой способности не оказалось, к тому же и воспоминаний Мэй у меня не было, поэтому изучение языка далось мне с трудом.

Единственное, что меня спасло, — это то, что она оказалась очень умной. Благодаря её выдающимся способностям к языкам, всего за год я смогла изучить имперский язык до уровня, сопоставимого с уровнем взрослого человека.

Я, прикоснувшись к двум косичкам, заплетённым Эллен, улыбнулась.

— Какая красивая причёска. После сна, наверное, волны станут ещё красивее, да?

— Конечно.

Женщина с утончённой внешностью, сидящая рядом со мной, — Эллен, моя служанка. Она одна из немногих, кто заботится обо мне и была ближе всех.

Эллен была служанкой, находившейся рядом ещё тогда, когда Мэй была в утробе матери, Виче Юриетты. После того, как Виче умерла, когда Мэй была ещё младенцем, Эллен взяла на себя заботу о ней, поэтому её правильнее было бы назвать кормилицей.

Впрочем, вместо того чтобы называть её служанкой или кормилицей, я предпочитала называть её по имени — так кажется теплее и ближе.

Погрузившись снова в раздумья, я не заметила, как Эллен с тревогой спросила:

— Миледи, в последнее время вы часто бываете рассеянной. Что-то случилось?

Что-то случилось... Можно сказать, что меня ожидает очень серьёзное дело, от которого зависит моя жизнь.

Моё лицо помрачнело так резко, что я даже не смогла этого скрыть.

Сейчас мне десять лет. На дворе весна, и в оригинальной истории Мэй была изгнана из герцогского дома тоже весной, когда ей было десять.

Беспокойство о том, что меня выгонят из этого дома, преследовало меня с момента, как я оказалась в этом теле. И это понятно, ведь чтобы избежать финала, где меня до смерти избивает дочь графа, я не должна даже на шаг приближаться к сиротскому приюту.

В момент, когда меня оставят в приюте, я, как и предначертано, попаду в руки мошенников, буду продана в рабство, и в конце концов окажусь в поместье графа, где меня убьёт одна женщина.

Когда-то я думала, что если меня выгонят из герцогского поместья, всё, что мне нужно сделать, — это не попасть в приют. С этой мыслью я даже пыталась накопить денег, чтобы сбежать раньше, чем Персис отправит меня туда.

Однако, у меня, не имеющей никакой возможности зарабатывать, были ограничения в накоплении денег. А даже если бы я смогла накопить достаточно, в десять лет жить самостоятельно было бы слишком опасно.

Десятилетняя девочка, живущая одна? Она станет мишенью для всех мерзавцев, каких только можно представить.

Поэтому я решила временно отказаться от мысли о побеге и сосредоточиться на том, чтобы продержаться в этом доме хотя бы на один день дольше.

Когда я стану достаточно взрослой, чтобы самой заботиться о себе, тогда и собираюсь уйти из дома.

Проблема в том, что если окажусь в приюте, эта цель будет разбита вдребезги, и всё неизбежно пойдёт по сюжету оригинальной истории. То есть, Мэй умрёт.

Конечно, следовать оригинальному сюжету я даже не думала. Поэтому до сих пор не приближалась к саду на переднем дворе герцогского особняка, где Мэй впервые встречает Персис.

«Но ведь то, что я не иду в сад, не гарантирует, что я не встречусь с Персисом...»

Это беспокоит. Что если всё закончится так же, как в оригинале?

Когда я была уже полностью поглощена этим бесконечным беспокойством...

— Посмотрите. Вы опять меня не слушаете. С вами действительно что-то случилось?

Эллен присела на корточки, положив руку на подлокотник моего кресла, и подняла взгляд на меня.

Я слегка улыбнулась, как бы показывая, что всё в порядке, и покачала головой.

— Наверное, я просто сонная.

— Тогда, может, вам пора спать?

— Угу.

Я спустилась с кресла и забралась на кровать. Она была уютной, мягкой и просторной, прям королевских размеров, поэтому засыпать на ней было легко.

Когда я легла, Эллен укрыла меня одеялом.

— Сладких снов, миледи.

— Эллен, тебе тоже спокойной ночи.

Она одарила мне улыбкой, как заботливая мать, и выключила свет.

 

***

 

На следующее утро, едва проснувшись, я сразу же подошла к зеркалу и расплела косы. Как и ожидала, волосы приобрели красивую волну.

Сегодня они получились лучше, чем обычно, верно?

Я всегда предпочитала волнистые волосы прямым, поэтому часто заплеталась перед сном.

Когда была в прекрасном настроении, весело напевая себе под нос, довольная тем, как хорошо легли мои локоны, раздался стук в дверь. В комнату вошла Эллен.

— Миледи, пора завтракать, — сказала она.

На завтрак были бутерброды с ветчиной и яйцом, а также молоко. Эллен, войдя с подносом в руках, поставила еду на стол. Я быстро подбежала и уселась на стул перед ним.

Оставив пожелание приятного аппетита, Эллен вышла из комнаты. Я же, схватив бутерброд обеими руками, приготовилась насладиться завтраком. У меня ещё были маленькие, как у десятилетнего ребёнка, ручки, поэтому мне нужно было держать бутерброд обеими руками. Начинка из яичницы оказалась настолько обильной, что вот-вот готова была вывалиться наружу.

В тот момент, когда я собиралась откусить первый кусочек, мой взгляд упал на стакан с молоком.

Ах. Если бы это был кофе, а не молоко, было бы намного лучше.

До того, как перенеслась сюда, я настолько любила кофе, что буквально жила с ним на губах. Но после переноса, из-за моего юного возраста, я не могла просто так сказать, что хочу кофе...

Может, попробовать сказать Эллен, что хочу кофе?

Сильное желание выпить кофе не оставляло меня, поэтому я, не раздумывая, положила сэндвич обратно и вышла из комнаты.

...Хотя мне не стоило этого делать.