О чем средь ужасов войныТоска и траур погребальный?Куда бегут на звон печальныйСвященной Греции сыны?Давно от слез и крови взмоклаЭллада средь святой борьбы;Какою ж вновь бедой судьбыГрозят отчизне Фемистокла?
Чему на шатком троне радТиран роскошного Востока,За что благодарить пророкаСпешат в Стамбуле стар и млад?Зрю: в Миссолонге гроб средь храмаПред алтарем святым стоит,Весь катафалк огнем блеститВ прозрачном дыме фимиама.
Рыдая, вкруг его кипитТолпа шумящего народа, —Как будто в гробе том свободаВоскресшей Греции лежит,Как будто цепи вековыеГотовы вновь тягчить ее,Как будто и́дут на нееСултан и грозная Россия...
Царица гордая морей!Гордись не силою гигантской,Но прочной славою гражданскойИ доблестью своих детей.Парящий ум, светило века,Твой сын, твой друг и твой поэт,Увянул Бейрон в цвете летВ святой борьбе за вольность грека.
Из океана своегоТекут лета с чудесной силой:Нет ничего уже, что было,Что есть, не будет ничего.Грядой возлягут на твердыниПочить усталые века,Их беспощадная рукаПреобратит поля в пустыни.
Исчезнут порты в тьме времен,Падут и запустеют грады,Погибнут страшные армады,Возникнет новый Карфаген...Но сердца подвиг благородныйПребудет для души младойК могиле Бейрона святойВсегда звездою путеводной.
Британец дряхлый поздних летПридет, могильный холм укажетИ гордым внукам гордо скажет:«Здесь спит возвышенный поэт!Он жил для Англии и мира,Был, к удивленью века, онУмом Сократ, душой КатонИ победителем Шекспира.
Он всё под солнцем разгадал,К гоненьям рока равнодушен,Он гению лишь был послушен,Властей других не признавал.С коварным смехом обнажилаСудьба пред ним людей сердца,Но пылкая душа певцаПрезрительных не разлюбила.
Когда он кончил юный векВ стране, от родины далекой,Убитый грустию жестокой,О нем сказал Европе грек:„Друзья свободы и ЭлладыВезде в слезах в укор судьбы;Одни тираны и рабыЕго внезапной смерти рады“».
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|