Это куда больше, чем я рассчитывала. Мне казалось, что даже в самом лучшем случае мы заработаем сто тысяч золотых, но базар обернулся громким успехом и принёс немалую выручку.
— Далее я покажу школьную форму Академии Феликсиум.
Учитель-организатор, закончив перечислять список благодетелей, щёлкнул пальцами, и на подиум вбежали четверо детей. Одежда на них отличалась совсем чуть-чуть: на одном был весенне-осенний вариант, на втором — летний, на третьем — зимний, в то время как последний мальчик презентовал форму для тренировок. Вся одежда была пошита ателье мадам Флоренс.
— Если дети будут носить одинаковую форму, как же мы их отличим?
— Верно. Да и дизайн слишком простой.
— Для детей главное — удобство в одежде.
— А мне она кажется неплохой.
Мнение присутствующих дам разделилось. Кто-то утверждал, что дизайн их разочаровал, кто-то возражал, защищая форму. Я же молчала, потому что поднятая тема особенно близко пришлась моему сердцу.
«Она ходит в одном и том же», — посмеялся кто-то.
«Она воняет, — с отвращением закивал другой. — Она, что, вообще одежду не стирает?»
Ещё в школе одежда стала для меня самой острой проблемой. В начальных классах я ходила довольно просто. Мачеха даже не смотрела в мою сторону, поэтому приходилось одеваться в одно и то же.
Одноклассники часто дразнились, и в какой-то момент мне даже пришлось носить не до конца просушенную одежду — другой у меня просто не было.
Едва ли можно передать моё счастье, когда я услышала, что в средней школе у нас появится форма.
«Должны же быть такие же дети, как я», — с надеждой думала я.
Даже среди самых обычных людей была невероятная разница между достатком и бедностью.
— Очень красиво, — шепнул Гелиос, склонившись ко мне.
Видимо, он заметил, что комментарии знатных дам задели меня, и решил доказать обратное.
— Тебе нравится? — ровным голосом спросила я.
— Да. Форма выглядит удобной, ткань прочная и мягкая. Это ты шила?
— Мадам Флоренс подготовила дизайн, а я выбрала. Я рада, что она выглядит хорошо, — я мягко прикрыла глаза.
После того, как дети закончили презентовать одежду, учителя заторопились к кафедре. Церемония открытия академии стала чудесной возможностью объявить о себе. Профессора с воодушевлением представляли свой предмет и показывали учебный план.
Заметки виконта Эспенсера привлекли немалое внимание со стороны дам. Казалось, графиня Тернер, сидевшая подле меня, проявила наибольший интерес.
— Знаете, у этой академии есть большой потенциал превзойти Примус, как думаете?
— Ну что вы. Наш план изначально был грандиозным, — улыбнувшись, ответила я и открыла глаза.
«Нужно будет отослать виконту ещё партию ручек», — решила я.
Конец церемонии ознаменовал небольшой рассказ о том, какие именно перспективы есть у детей, окончивших академию.
— На сим церемония открытия Академии Феликсиум подходит к концу. Если вы изъявите желание записаться, прошу вас подойти к кабинету директора на первом этаже. Благодарю за внимание.
Как только оратор сошёл с кафедры, ко мне один за другим потянулись гости.
— Сколь впечатляющая церемония открытия.
— Благодарю вас, маркиз.
— Должно быть, вы вложили в подготовку немало сил.
— Всё благодаря помощи маркиза.
Маркиз Халлштейн широко улыбнулся и, потянувшись к карману, протянул мне чек на десять тысяч золотых.
— Это лишь капля в море, но добавьте эту сумму в бюджет.
— Бросьте, вы стольким пожертвовали ради базара...
— Это же совершенно разные вещи. Я делаю это во благо, поэтому, прошу вас, воспользуйтесь этими деньгами.
— Если вы настаиваете… Благодарю. Ваше пожертвование пойдёт на закупку еды для детей.
Я приняла чек, склонив голову. Благородные дамы, столпившиеся возле меня, тоже выразили ярое желание внести пожертвования. Деньги есть деньги, но многие люди были готовы поддержать академию ради собственной репутации. Конечно, я прекрасно понимала, кто из них расставался с деньгами совсем не потому, что поддерживал образовательные цели. Что же, пускай они и хотели привлечь внимание великой герцогини Крауфорд, я не видела причин отказываться от предложенных пожертвований.
— Благодарю, маркиз Кенсингтон. С вашей помощью академия перейдёт на другой уровень.
Я радушно принимала каждый чек. После мы провели немало времени за разговорами.
— Если вас интересует учебный план, вы можете зайти в класс…
Я замолкла на полуслове, заметив простолюдинов, разгуливающих по аудитории. Среди них был и Аарон, кузнец из Кингстона.
— Эти люди?.. Разве не они протестовали у ворот имперского дворца?
— Думаю, вы правы. Зачем они пришли сюда?
— Может, они собираются устроить здесь громкий спектакль после всего, что произошло с их детьми?
— Прошу меня простить. — я тут же направилась к кузнецу, оставив своих знатных собеседников позади. — Добро пожаловать, сэр. Вы пришли в правильное место.
— Мне понравилась церемония открытия… Условия стали намного лучше.
— И они будут только улучшаться в будущем. Я лично прослежу за этим.
— Я уверен, вы отлично справитесь, мадам, — прохрипел он, старательно скрывая собственные чувства. Будто он не хотел разрушить всеобщий настрой — но лицо выдавало, сколь тяжело ему дался этот путь.
Я опустила голову, сдерживая слёзы, а затем спешно подозвала слугу:
— Отправляйся в кабинет директора и принеси все коробки. Быстрее.
— Как прикажете, — кивнул слуга и тут же выбежал из зала.
Коротко попрощавшись, кузнец повернулся ко мне спиной.
— Тогда мне стоит пойти…
— Я хочу кое-что вам отдать. Пожалуйста, подождите минутку, — воспротивилась я, схватив его за руку.
Вскоре обратно вернулся и слуга с коробками в руках. Я протянула Аарону ту, что была подписана именем его сына.
— Возьмите.
— Что это? — спросил кузнец, и его веки едва заметно дрогнули в удивлении. Внутри коробки покоилась школьная форма, именная табличка и почётная грамота с именем ребёнка. — Это…
— Я хотела сделать для вас что-нибудь, но так и не придумала что.
В горле мужчины встал ком. Слуга помог мне раздать оставшиеся коробки родителям покойных детей.
— Я знаю, что это не утешит ваше горе, но именно здесь ваш сын провёл последние часы. Я подумала, что это поможет… Возле входа в академию мы повесили табличку с именами детей. Никто впредь не забудет о них.
Крупные слёзы заструились по его щекам. Вскоре к нему присоединились и другие родители, прижимая к сердцу именные таблички.
— Вам пришлось нелегко, но я искренне благодарю вас за сегодняшний визит. Если вам понадобится любая помощь, пожалуйста, свяжитесь со мной.
— Спасибо, мадам…
* * *
Новости об открытии Академии Феликсиум навели немало шума в имперской столице. Внимание людей было приковано к новой школе, так как ходили слухи о том, что Феликсиум предоставит возможности наравне с несравнимой академией Примус, введёт школьную форму и даже возьмёт на себя ответственность за будущее благоустройство детей. К тому же, Феликсиум имела общежитие, не требовала оплаты за обучение и была завалена поступающими заявками. Чем известнее становилась академия, тем больше людей стремилось сделать пожертвование.
Что уж говорить, что имена великой герцогини Крауфорд, владелицы академии, и Лении Эндимион, её директрисы, были у всех на слуху.
Больше всего из-за сложившейся ситуации выиграла репутация Лении, как только стало известно, что она подарила родителям погибших детей школьную форму и почётные грамоты, а также повесила на главном здании огромную табличку с их именами.
Простолюдины, что денно и нощно протестовали у ворот имперского дворца, наконец разошлись и более не собирались.
* * *
— Не хотите ли вы примириться с герцогиней Эндимион?
— Что это значит? — вскинув брови, переспросила императрица.
— Я слышал, что после открытия академии она стала особенно любима среди народа. Почему бы вам не встретиться и не побеседовать? — любезно предложил император.
— Нам не о чём разговаривать.
— Императрица, — понизив голос, молвил мужчина. — Я не хотел бы говорить вам подобного, но репутация имперской семьи оставляет желать лучшего после поступков герцога Этона. Отношения со знатью особенно обострились после последнего совета. Если мы ничего не сделаем, это негативно повлияет на будущее Фреда.
— Значит, вы хотите, чтобы я приластилась к герцогине Эндимион и показала ей свою хорошую сторону?! — со слезами на глазах воскликнул женщина, словно её гордость была страшно задета.
— Я лишь хочу сказать, что нужно взять в расчёт растущую репутацию герцогини, — покачал головой император и взял жену за руку. — И если бы императрица смогла это понять, то изменила бы общее мнение о нашей семье.
Императрица прикусила нижнюю губу. Хотя логика за его словами была предельно ясна, женская гордость просто не позволяла ей расшаркиваться пред Ленией.
— Если общество так хорошо приняло её, то репутация великой герцогини Крауфорд ещё выше, верно?
На губах императора мелькнула горькая улыбка.
— Мою сестру почти не трогают личностные чувства. Да и, к тому же, разве вы не теряетесь рядом с ней?
Женщина поджала губы, сдержавшись, и наконец заставила себя открыть рот:
— Хорошо… Я сделаю так, как вы просите, ваше величество.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|