Глава 3. «Малышка, ты хоть знаешь, что такое «жена»?»

Когда у тебя отнимают то, что ты бережёшь больше всего, даже самый тихий и забитый «трусливый зайка» найдёт способ вернуть своё.

Цэнь Нин стояла на месте, и, вопреки ожиданиям этих ребят, не залилась громким плачем. Но когда она смотрела им вслед, глаза всё-таки предательски покраснели.

Она была здесь чужой, совсем чужой. А после того, как они ушли, она даже не знала, где теперь искать их.

Сказать маме? Но Вэй Пиньфан терпеть не могла фотоаппараты — уж она точно не станет помогать его вернуть.

А дедушка Янь? Он бы наверняка помог, но беда в том, что он уехал ещё вчера и вернётся только через неделю.

В голове у Цэнь Нин всё перемешалось в кашу. Перебрав все варианты, она оставила лишь один — Янь Синчжи.

Девочка по имени Сюэ Сяосяо перед уходом сказала: Янь Синчжи её не любит и не станет помогать.

Цэнь Нин знала, что это правда. В мире вообще мало кто к ней хорошо относится.

Однако этот фотоаппарат принадлежал человеку, который любил её всей душой. И потому, независимо от того, есть ли шанс или нет, она решила попробовать.

Вечером в пятницу Янь Синчжи вернулся из школы.

Небо уже темнело. После ужина Цэнь Нин увидела, как он поднялся к себе. Она не решилась постучать в дверь, а просто осталась в гостиной, делая вид, что смотрит телевизор.

Больше часа спустя он снова спустился — уже не в школьной форме, а в простой удобной домашней одежде.

— Дедушка когда вернётся? — услышала Цэнь Нин его вопрос к старику Гао.

— Примерно через три дня.

— Понятно, — коротко ответил он и направился к выходу.

У него были длинные ноги, шаги — быстрые. К тому моменту, как Цэнь Нин вышла за дверь, он уже отдалился.

Сквозь рваные облака пробивалась бледная луна, вытягивая его тень на земле. Девочка тихо шла следом, вновь и вновь колеблясь — окликнуть его или нет.

Она боялась его… но всё же заставляла себя приблизиться.

Через некоторое время Цэнь Нин увидела, как он свернул на пустырь, где стояли спортивные тренажёры. Он легко взобрался на высокий тёмно-зелёный турник.

Он повернулся к ней спиной, и она не знала, что он делает. Подумала — наверное, просто вышел прогуляться после ужина.

Собравшись с духом, она подошла ближе.

— Эм… — наконец тихо вымолвила Цэнь Нин, задрав голову к сидящему наверху Янь Синчжи.

И тут же увидела, чем он был занят: левая рука небрежно лежала на колене, а между указательным и средним пальцем правой руки тлела сигарета.

Цэнь Нин: «…»

Янь Синчжи: «…»

— Что ты здесь делаешь? — после короткой, странной паузы первым заговорил он.

Цэнь Нин помолчала, глубоко вдохнула:

— Мне… мне нужно кое-что. Мне нужна помощь.

— Старик Гао дома. Если что-то нужно, скажи ему… — он оборвал фразу, заметив, как её глаза подёрнулись испуганной дрожью. Нахмурился. — Это что-то, с чем могу помочь только я?

Девочка утвердительно кивнула:

— Ты говорил… если я не смогу сама решить… могу обратиться к тебе.

Взгляд его по-прежнему оставался холодным и отстранённым, но он и сам вспомнил, что действительно говорил такое. Соскочив с турника, он небрежно прислонился к стойке:

— Говори, в чём дело.

Цэнь Нин невольно сделала шаг назад. Косым взглядом отметила едва заметную искру у него в пальцах и почти шёпотом произнесла:

— Мой фотоаппарат… забрали. Я хочу его вернуть.

— Фотоаппарат? — он прищурился. — Кто забрал?

Цэнь Нин, подумав, назвала имя:

— Сюэ Сяосяо.

— Сяосяо? Так ты уже подружилась с той стайкой мелких?

— Н-нет… я её не знаю, — она так волновалась, что слова путались. — Они… отняли мой фотоаппарат.

— Он тебе так важен?

— Это… единственное, что у меня осталось от моего отца, — она сразу же энергично кивнула. — Единственное...

Выражение лица Янь Синчжи почти не изменилось, но внутри что-то всё же дрогнуло. Он помнил слова дедушки: отец девочки погиб в аварии по дороге в Тибет.

— И зачем она его забрала?

Цэнь Нин покачала головой, но потом добавила:

— Она сказала… что я должна съехать.

Янь Синчжи прекрасно знал, что это за ребята во главе с Сюэ Сяосяо, и сразу понял: значит, они что-то услышали и решили показать, кто тут главный.

— Понял. Но… боюсь, это не тот случай, когда я обязан помогать, — холодно произнёс он.

Цэнь Нин опешила, растерянно моргнув.

Он слегка усмехнулся:

— Хотя… можешь попробовать меня убедить. И тогда я, возможно, помогу тебе.

Луна вышла из-за облаков, и её бледный свет пятнами лёг на землю… и на его лицо. Он смотрел на неё спокойно, без лишних эмоций, а она, собравшись с духом, решилась ответить ему тем же.

Один высокий, другая маленькая — их взгляды пересеклись в воздухе.

Долго никто ничего не говорил. Цэнь Нин обдумывала каждое слово и, наконец, решилась:

— Они сказали… что я — твоя… жена.

Янь Синчжи: «…»

Сжав пальцы в замок перед собой, она смотрела на него с детской прямотой и почти отчаянной надеждой:

— Тогда… ты сможешь… защитить меня? — увидев его явное изумление, поспешно добавила: — Даже если… это тебе не нравится, всё равно можешь защитить? Всего один раз… ладно?

На пустыре повисла короткая тишина — и вдруг Янь Синчжи тихо усмехнулся.

Сначала уголком губ, а потом и в голос — низко, будто смех поднимался из глубины груди.

Цэнь Нин стояла, напряжённая, слушала его смех и вдруг поймала себя на мысли: кажется, она видит, как он смеётся, впервые. И… он так красив, когда улыбается.

Янь Синчжи и правда нашёл это забавным. Он перебрал в голове десятки её возможных оправданий, но точно не ждал, что она вот так просто озвучит это вслух. Легко стряхнув пепел, он чуть посерьёзнел:

— Малышка, ты хоть знаешь, что такое «жена»?

— Я… не малышка, — тут же возразила она.

Он приподнял бровь, протянул руку и показал, где у него уровень её макушки:

— Не малышка? А кто же?

Цэнь Нин нахмурилась:

— Я вырасту.

— О?.. Значит, ты вырастешь, — снова усмехнулся он.

— Я правда вырасту!

Он не удержался от улыбки — её наивность и упрямство были такими смешными и трогательными одновременно. Протянул руку и легко потрепал её по голове:

— Ладно. Расти себе на здоровье.

С этими словами он прошёл мимо и направился в другую сторону.

Цэнь Нин обернулась:

— Эй, ты…

— Хочешь получить свой фотоаппарат? Завтра в час дня приходи сюда.

— А?..

— Не поняла?

Глаза девочки загорелись:

— Поняла!

Она уже хотела поблагодарить его, но он вдруг замедлил шаг, повернулся и, подняв руку с сигаретой, сказал:

— И да… это — секрет.

Цэнь Нин замерла, потом быстро закивала:

— Угу!

Она и не рассчитывала, что он действительно согласится помочь, и в тот миг, когда он кивнул, сердце её запело от радости. А ещё показалось, что он не такой уж неприступный… По крайней мере, раз уж доверил ей «секрет» про курение, в нём появилось что-то очень человеческое.

Ночью она ворочалась и никак не могла уснуть, а утром начала ждать назначенное время.

Стоило часам показать без десяти час, как она, наспех пообедав, выскочила из дома.

Пустырь был совсем рядом, и, когда она пришла, там уже было много людей.

Мелкая ребятня сидела в сторонке и играла, а Янь Синчжи с компанией гонял мяч на соседней баскетбольной площадке.

Первой её заметила Сюэ Сяосяо. Та только что чинно сидела, наблюдая за игрой нескольких парней, но, увидев Цэнь Нин, мгновенно вскипела:

— Эй, ты чего сюда пришла? Я же сказала тебе убираться! Ты что, меня совсем не слышала?!

Голос у Сяосяо был звонкий, и стоило ей заговорить, как все — и играющие, и просто сидящие рядом — обернулись.

Под такими разными, но одинаково пристальными взглядами — кто с любопытством, кто с насмешкой — Цэнь Нин было не по себе. Но сегодня она знала, зачем пришла, и отступать не собиралась.

Не ответив Сяосяо, она посмотрела на Янь Синчжи.

Тот как раз вышел с площадки, взял бутылку минералки, сделал пару глотков и небрежно сел на ступеньки.

На влажном от пота лбу блеснул свет, он резко поднял глаза и взглянул на неё — взгляд вышел чуть резким.

— Ты меня вообще слушаешь? Кто тебе разрешил сюда приходить? Ты…

— Сяосяо, ты что делаешь? — встала рядом постарше девушка и взяла её за руку.

— Сестра Пэйянь, да это же Цэнь Нин! — возмущённо выдохнула Сяосяо.

Мэн Пэйянь чуть удивилась, машинально взглянув на Янь Синчжи.

Тот молча швырнул пустую бутылку в сторону. Глухой звук был не громким, но почему-то вызвал у всех какое-то странное напряжение.

— Иди сюда, — вдруг сказал он.

Фраза прозвучала отрывисто, и сразу было неясно, к кому она обращена.

— Чего застыла? — он снова поднял взгляд, на этот раз прямо на Цэнь Нин. — Я сказал, иди сюда.

Тук-тук-тук — сердце забилось громче.

Тан Чжэн даже играть перестал — мяч сам отскочил в сторону и покатился по площадке. Он переводил взгляд то на одного, то на другую, потом протянул протяжное «о-ё-ё» и, заскочив в сторону, уселся поудобнее, приняв самый настоящий вид зрителя.

Цэнь Нин незаметно глубоко вдохнула и, собравшись с духом, шагнула вперёд.

— Время-то ты выбрала точь-в-точь, — бросил на неё взгляд Янь Синчжи и кивнул на место рядом. — Садись.

— О… — послушно отозвалась она и присела рядом.

— Эй, в чём же дело?

— А эта девчонка кто?

— Тьфу, ты как из прошлого века, что ли? Совсем без новостей живёшь? Это же та самая… маленькая гостья из семьи Янь.

«Маленькая гостья»… уж слишком завуалированно сказано.

Сюэ Сяосяо аж задохнулась от злости:

— Брат, брат Синчжи, ты почему…

— Сяосяо, иди и принеси, — перебил он.

— Что? — растерялась она.

Губы Янь Синчжи чуть сжались, взгляд стал ледяным:

— Её фотоаппарат. Немедленно принеси и верни.

— Брат, брат Синчжи! — Сяосяо, не веря своим ушам, ткнула в Цэнь Нин пальцем. — Ты зачем за неё заступаешься? Я же для тебя старалась!

— Я тебя просил обо мне заботиться? — он лениво откинулся назад, положив руки на каменные ступени, и приподнял взгляд. — У тебя, надо сказать, весьма оригинальная причина для того, чтобы издеваться над людьми.

Под его прямым и холодным взглядом у Сяосяо пробежал холодок по спине, и голос стал тише:

— Я… я не издевалась.

— Раз так, тогда иди сейчас же и верни, — отрезал он.

— Я…

— Сяосяо, — он оборвал её, голос стал тихим, но в нём была сталь. — Можешь издеваться над кем угодно, но если лезешь уже ко мне… ты ведь знаешь, чем это может закончиться?