1

Моему чешскому другу,Анне Антоновне Тесковой

В смертных изверясь,Зачароваться не тщусь.В старческий вереск,В среброскользящую сушь,

— Пусть моей тениСлаву трубят трубачи! —В вереск-потери,В вереск-сухие ручьи.

Старческий вереск!Голого камня нарост!УдостоверясьВ тождестве наших сиротств,

Сняв и отринувКлочья последней парчи —В вереск-руины,В вереск-сухие ручьи.

Жизнь: двоедушьеДружб и удушье уродств.Седью и сушью(Ибо вожатый — суров),

Ввысь, где рябинаКраше Давида-Царя!В вереск-седины,В вереск-сухие моря.

Когда обидой — опиласьДуша разгневанная,Когда семижды зарекласьСражаться с демонами —

Не с теми, ливнями огнейВ бездну нисхлёстнутыми:С земными низостями дней,С людскими косностями —

Деревья! К вам иду! СпастисьОт рёва рыночного!Вашими вымахами ввысьКак сердце выдышано!

Дуб богоборческий! В боиВсем корнем шествующий!Ивы-провидицы мои!Березы-девственницы!

Вяз — яростный Авессалом,На пытке вздыбленнаяСосна — ты, уст моих псалом:Горечь рябиновая...

К вам! В живоплещущую ртутьЛиствы — пусть рушащейся!Впервые руки распахнуть!Забросить рукописи!

Зеленых отсветов рои...Как в руки — плещущие...Простоволосые мои,Мои трепещущие!

Купальщицами, в легкий кругСбитыми, стаейНимф-охранительниц — и вдругГривы взметая

В закинутости лбов и рук,— Свиток развитый! —В пляске кончающейся вдругВзмахом защиты —

Длинную руку на бедро...Вытянув выю...Березовое серебро,Ручьи живые!

Други! Братственный сонм!Вы, чьим взмахом сметенСлед обиды земной.Лес! — Элизиум мой!

В громком таборе дружбСобутыльница душКончу, трезвость избрав,День — в тишайшем из братств.

Ах, с топочущих стогнВ легкий жертвенный огньРощ! В великий покойМхов! В струение хвой...

Древа вещая весть!Лес, вещающий: ЕстьЗдесь, над сбродом кривизн —Совершенная жизнь:

Где ни рабств, ни уродств,Там, где всё во весь рост,Там, где правда видней:По ту сторону дней...

Беглецы? — Вестовые?Отзовись, коль живые!Чернецы верховые,В чащах Бога узрев?

Сколько мчащих сандалий!Сколько пышущих зданий!Сколько гончих и ланей —В убеганье дерев!

Лес! Ты нынче — наездник!То, что люди болезньюНазывают: последнейСудорогою древес —

Это — в платье просторномОтрок, нектаром вскормлен.Это — сразу и с корнемВвысь сорвавшийся лес!

Нет, иное: не хлопья —В сухолистом потопе!Вижу: опрометь копий,Слышу: рокот кровей!

И в разверстой хламидеПролетая — кто видел?!То Саул за Давидом:Смуглой смертью своей!

Не краской, не кистью!Свет — царство его, ибо сед.Ложь — красные листья:Здесь свет, попирающий цвет.

Цвет, попранный светом.Свет — цвету пятою на грудь.Не в этом, не в этомли: тайна, и сила и суть

Осеннего леса?Над тихою заводью днейКак будто завесаРванулась — и грозно за ней...

Как будто бы сынаПровидишь сквозь ризу разлук —Слова: ПалестинаВстают, и Элизиум вдруг...

Струенье... Сквоженье...Сквозь трепетов мелкую вязь —Свет, смерти блаженнееИ — обрывается связь.

Осенняя седость.Ты, Гётевский апофеоз!Здесь многое спелось,А больше еще — расплелось.

Так светят седины:Так древние главы семьи —Последнего сына,Последнейшего из семи —

В последние двери —Простертым свечением рук...(Я краске не верю!Здесь пурпур — последний из слуг!)

...Уже и не светом:Каким-то свеченьем светясь...Не в этом, не в этомли — и обрывается связь.

Так светят пустыни.И — больше сказав, чем могла:Пески Палестины,Элизиума купола...

Та, что без видения спала —Вздрогнула и встала.В строгой постепенности псалма,Зрительною ска́лой —

Сонмы просыпающихся тел:Руки! — Руки! — Руки!Словно воинство под градом стрел,Спелое для муки.

Свитки рассыпающихся в прахРиз, сквозных как сети.Руки, прикрывающие пах,(Девственниц!) — и плети

Старческих, не знающих стыда...Отроческих — птицы!Конницею на трубу суда!Стан по поясницу

Выпростав из гробовых пелен —Взлет седобородый:Есмь! — Переселенье! — Легион!Целые народы

Выходцев! — На милость и на гнев!Види! — Буди! — Вспомни!...Несколько взбегающих деревВечером, на всхолмье.

Кто-то едет — к смертной победе.У деревьев — жесты трагедий.Иудеи — жертвенный танец!У деревьев — трепеты таинств.

Это — заговор против века:Веса, счета, времени, дроби.Се — разодранная завеса:У деревьев — жесты надгробий...

Кто-то едет. Небо — как въезд.У деревьев — жесты торжеств.

Каким наитием,Какими истинами,О чем шумите вы,Разливы лиственные?

Какой неистовойСивиллы таинствами —О чем шумите вы,О чем беспамятствуете?

Что в вашем веяньи?Но знаю — лечитеОбиду Времени —Прохладой Вечности.

Но юным гениемВосстав — порочитеЛожь лицезренияПерстом заочности.

Чтоб вновь, как некогда,Земля —казаласьнам.Чтобыпод векамиСвершались замыслы.

Чтобы монетамиЧудес — не чваниться!Чтобыпод векамиСвершались таинства!

И прочь от прочности!И прочь от срочности!В поток! — В пророчестваРечами косвенными...

Листва ли — листьями?Сивилла ль — выстонала?... Лавины лиственные,Руины лиственные...

Два последних стихотворения перенесены сюда из будущего по внутренней принадлежности.