Эванстейн Вердик. Он был единственным герцогом в этой стране.

Ни один, ни двое из добрых к ней людей не хотели с ним разговаривать.

Старший брат, не сдвинувшийся с места, даже когда принцесса заставила императора принудить его жениться на ней.

Десятки людей в обществе хотели бы пожать ему руку, даже если бы он выбрасывал после этого перчатки.

И этот Эванстейн Вердик, склонив голову, вылизывал ей влагалище?

Каким-то образом Арис показалось, что она стала величайшим человеком в стране.

Этот Эванстейн Вердик стоял перед ней на коленях.

Кроме того, он был ее братом и никем другим.

Чувство аморальности того, как он ласкал ее, вылизывая внизу, возбуждало ее больше чего бы то ни было.

Она знала, что делать подобное с братом не принято.

Однако из-за душевного удовлетворения и физического удовольствия Арис не могла размышлять нормально.

«Возможно, все в порядке».

К тому же, не она первой стала соблазнять брата, но смятение в ее сердце легко удалось преодолеть.

Она могла придумать оправдание, сказав, что брат увлек ее.

В итоге Арис, прося Эвана остановиться, накрыла его руку свой.

Эван мягко улыбнулся от ее немого разрешения и взял за руку.

- Ха-а, брат... ху-у! У-у!

- Да, Арис.

Сначала Арис пыталась подавить стон, сжимая зубы, но в какой-то момент она изящно подчинилась удовольствию.

Эван засунул палец в ее влагалище, глядя в лицо, покрасневшее от возбуждения.

И Арис, которая еще минуту назад жаловалась на боль, когда палец входил напряженно, сейчас чувствовала, что она была влажной от жидкости, и не знала, его она или ее, но принимала его легко.

Эван возбуждал ее внутри, рисуя пальцами круги, кака будто расширяя узкое вагинальное отверстие.

- А-а, брат, ха-а!

- Да, моя драгоценная Арис.

- Я... я странно себя чувствую.

Ее тело дрожало от незнакомого ощущения, она впервые испытала его, когда брат вылизал ее, но на этот раз оно немного отличалось.

Еще большее удовольствие пробежало по ее телу, когда его пальцы достигли тех глубин, куда не мог проникнуть язык.

Более того, до недавнего времени брат не говорил ни слова, отчего все становилось еще более неловким и напряженным, но сейчас он кое-что сказал, и большая часть напряжения в ее теле исчезла, позволяя лучше сосредоточиться на удовольствии.

- Тогда, даже если бы жиголо пришел, это было бы странное чувство.

Эван обрадовался и добавил еще палец.

Впервые в жизни она с легкостью приняла два пальца, вероятно, благодаря любовной жидкости.

Теперь пальцы Эвана двигались взад-вперед, вместо того, чтобы рисовать круги.

И он время от времени двигал скрещенными пальцами и возбуждал в разных местах, сводя Арис с ума.

- У-у, бра... брат, у-у-у!

- Арис.

Она не ответила и так крепко схватила Эвана за руку, что кончики ее пальцев побледнели.

Ощущение было неколько иным, чем когда она это сделала собственными руками.

Казалось, ее тело уплывает.

Конечно, когда она делала это сама, ей было приятно.

Но это... это было невыносимое удовольствие.

Более того, когда палец ее брата двинулся внутри, она возбудилась даже сильнее, и перед глазами у нее, казалось, побелело.

Когда рука брата упала, сожаление, еще большее, чем облегчение, нахлынуло на нее от краткого перерыва.

Следуя за своим сердцем, Арис неосознанно встряхнула задом и последовала за его рукой в поисках большего удовольствия.

- Странно, как же странно.

- Говори не «странно», а «хорошо».

- Хо... рошо?

- Да.

То, что недавно казалось Арис странным, оказалось приятным, когда Эванстейн назвал это так.

«Хорошо».

Из-за этого все неприятные чувства из-за того, чем она сейчас занималась, исчезли, и она приняла удовольствие таким, каким оно было.

- Ах, брат, ху-у... Хорошо-о, у-у!

Эван опустил на Арис взгляд, страстно улыбаясь.

Вспотевший лоб, растрепанные волосы и бледное, без шрамов, тело.

Самая красивая младшая сестра.

Она была единственной женщиной, на которую он не обижался, даже когда касался ее.

Это вызывало у него огромное удовлетворение, то, что, прежде всего, ребенка, которого он лелеял, он разрывал собственными руками.

Должно быть, он впервые сделал что-то подобное с тех пор, как отказался от этого, но его тело оказалось настолько развратным, что не хотело убирать палец.

Что, если бы ее губы крепко сжимали бы его член так же, как пальцы сейчас?

От одной мысли об этом в штанах Эвана болезненно набух член.

Но она даже посмела подумать о том, чтобы вызвать жиголо.

«Как и следовало ожидать от моей прекрасной Аристасии Вердик».

Но он не мог войти.

Как бы там ни было, Арис искала удовольствия, но она его не хотела.

Возможно, если он войдет, она будет мучиться от боли.

Его член по размерам несравним с пальцами.

Эванстейн подавил в себе желание в любой момент скинуть штаны и вставить член.

Вероятно, из-за мысли о том, что на следующий день сестра может пожалеть об этом случае и отстраниться от него.

Арис, не в силах понять чувств Эванстейна, преданно училась тому, что давал ей брат.

Она не знала, что больше его возбудило.

- А-а, брат... хорошо, у-у... хо... рошо!

- Да, молодец, Арис.

Эван похвалил Арис, легко целуя в лоб.

Он был сверху таким мягким и любящим, но таким грубым внизу.