Далёко, далёко раскинулось поле,Покрытое снегом что белым ковром,И звезды зажглися, и месяц, что лебедь,Плывет одиноко над сонным селом.
Бог знает откуда с каким-то товаромОбоз по дороге пробитой идет:То взъедет он тихо на длинную гору,То в темной лощине из глаз пропадет.
И вот на дороге он вновь показалсяИ на гору стал подыматься шажком;Вот слышно, как снег заскрипел под санямиИ кони заржали под самым селом.
В овчинных тулупах, в коломенских шапках,С обозом, и с правой и с левой руки,В лаптях и онучах, в больших рукавицах.Кряхтя, пожимаясь, идут мужики.
Избились их лапти от дальней дороги,Их жесткие лица мороз заклеймил,Высокие шапки, усы их и бровиИ бороды иней пушистый покрыл.
Подходят они ко дворам постоялым;Навстречу к ним дворник спешит из воротИ шапку снимает, приветствуя словом:«Откудова, братцы, господь вас несет?»
— «Да едем вот с рыбой в Москву из Ростова, —1Передний извозчик ему отвечал, —А что на дворе-то, не тесно ль нам будет? —Теперь ты, я чаю, нас вовсе не ждал».
— «Для доброго гостя найдется местечко, —Приветливо дворник плечистый сказалИ, рыжую бороду тихо погладив,Слегка ухмыляясь, опять продолжал: —
Ведь я не таков, как сосед-прощелыга.Готовый за грош свою душу продать;Я знаю, как надо с людьми обходиться,Кого как приветить и чем угощать.
Овес мой — овинный, изба — та же баня,Не как у соседа, — зубов не сберешь;И есть где прилечь, посидеть, обсушиться,А квас, то есть брага, и нехотя пьешь.
Въезжайте-ка, братцы; нам стыдно считаться:Уж я по-приятельски вас угощу,И встречу, как водится, с хлебом и солью,И с хлебом и солью с двора отпущу».
Послушались дворника добрые люди:На двор поместились, коней отпрягли,К саням привязали и корму им дали,И в теплую избу чрез сени вошли.
Сняв шапки, святым образам помолились,Обчистили иней пушистый с волос,Разделись, тулупы на нары поклалиИ речь завели про суровый мороз.
Погрелись близ печки и руки помыли,И, грудь осенивши широким крестом.Хозяйке хлеб-соль подавать приказали,И ужинать сели за длинным столом.
И вот, в сарафане, покрытая кичкой,К гостям молодая хозяйка вошла,Сказала: «Здорово, родные, здорово!»И каждому порознь поклон отдала;
По крашеной ложке им всем разложила,И соли в солонке и хлеб подала,И в чашке глубокой с надтреснутым краемИз кухни горячие щи принесла.
И блюдо за блюдом пошла перемена...Извозчики молча и дружно едят,И пот начинает с них градом катиться,Глаза оживились, и лица горят.
«Послушай, хозяюшка! — молвил извозчик,С трудом проглотивши свинины кусок: —Нельзя ли найти нам кваску-то получше,Ведь этот слепому глаза продерет».
— «И, что́ ты, родимый! квасок-ат что брага,Его и купцам доводилося пить».— «Спасибо, хозяйка! — сказал ей извозчик, —Не скоро нам брагу твою позабыть».
— «Ну, полноте спорить, вишь с бабой связался! —Промолвил другой, обтирая усы. —Аль к теще приехал с женою на праздник?Что есть, то и ладно, а нет — не проси».
— «Вестимо, Данилыч, — сказал ему третий: —За хлебом и солью шуметь не рука;Ведь мы не бояре: что есть, тем и сыты...А ну-ка, хозяюшка, дай-ка гуська!»
— «Эх, братцы! — рукою расправивши кудри,Товарищам молвил детина один. —Раз ездил я летом в Макарьев на тройке,Нанял меня, знаешь, купеческий сын.
Ну что за раздолье мне было в дороге!Признаться, уж попил тогда я винца!Как свистнешь, бывало, и тронешь лошадок,Захочешь потешить порой молодца, —
И птицей несется залетная тройка,Лишь пыль подымается черным столбом,Звенит колокольчик, и версты мелькают,На небе ни тучки, и поле кругом.
В лицо ветерок подувает навстречу,И на сердце любо, и пышет лицо...Приехал в деревню: готова закуска,И дворника дочка подносит винцо.
А вечером, знаешь, мой купчик удалый,Как этак порядком уже подгульнет,На улицу выйдет, вся грудь нараспашку,Вокруг себя парней толпу соберет,
Оделит деньгами и весело крикнет:„А ну-ка, валяй: «Не белы-то снеги!..»“И парни затянут, и сам он зальется,И тут уж его кошелек береги.
Бывало, шепнешь ему: „Яков Петрович!Припрячь кошелек-то, — ведь спросит отец“.— „Молчи, брат! за словом в карман не полезу!В товаре убыток — и делу конец“».
Так, сидя на лавках за хлебом и солью,Смеясь, мужички продолжают рассказ,И, стоя близ печки, качаясь в дремоте,Их слушает дворник, прищуривши глаз,
И думает сам он с собою спросонок:«Однако, от этих барыш мне придет!Овса-то, вот видишь, по мерочке взяли,А есть — так один за троих уберет.
Куда ж это, господи, всё уложилось!Баранина, щи, поросенок и гусь,Лапша и свинина, и мед на заедки...Ну, я же по-своему с ними сочтусь».
Вот кончился ужин. Извозчики встали...Хозяйка мочалкою вытерла стол,А дворник внес в избу охапку соломы,Взглянул исподлобья и молча ушел.
Проведав лошадок, сводив их к колодцу,Извозчики снова все в избу вошли,Постлали постель, помолилися богу,Разделись, разулись и спать залегли.
И всё замолчало... Лишь в кухне хозяйка,Поставив посуду на полку рядком.Из глиняной чашки, при свете огарка,Поила теленка густым молоком.
Но вот наконец и она улеглася,Под голову старый зипун положив,И крепко на печке горячей заснула,Все хлопоты кухни своей позабыв.
Всё тихо... все спят... и давно уже полночь.Раскинувши руки, храпят мужики,Лишь, хрюкая, в кухне больной поросенокВ широкой лоханке сбирает куски...
Светать начинает. Извозчики встали...Хозяйка остаток огарка зажгла,Гостям утереться дала полотенце,Ковшом в рукомойник воды налила.
Умылися гости; пред образом стали,Молитву, какую умели, прочлиИ к спящему дворнику в избу другуюЗа корм и хлеб-соль рассчитаться вошли.
Сердитый, спросонок глаза протирая,Поднялся он с лавки и счеты сыскал,За стол сел, нахмурясь, потер свой затылокИ молвил: «Ну, кто из вас что забирал?»
— «Забор ты наш знаешь: мы поровну брали;А ты вот за ужин изволь положитьСебе не в обиду и нам не в убыток,С тобою хлеб-соль нам вперед чтоб водить».
— «Да что же, давай четвертак с человека:Оно хоть и мало, да так уж и быть».— «Не много ли будет, почтенный хозяин?Богат скоро будешь! нельзя ли сложить?»
— «Нет, складки, ребята, не будет и гроша,И эта цена-то пустяк пустяком;А будете спорить — заплатите вдвое:Ворота ведь заперты добрым замком».
Подумав, извозчики крепко вздохнулиИ, нехотя вынув свои кошели,Хозяину деньги сполна отсчиталиИ в путь свой, в дорогу сбираться пошли.
Всю выручку в старый сундук положивши,Хозяин оделся и вышел на дворИ, видя, что гости коней запрягают,Взял ключ и замок на воротах отпер.
Накинув арканы на шеи лошадок,Извозчики стали съезжать со двора.«Спасибо, хозяин! — промолвил последний. —Смотри, разживайся с чужого добра!»
— «Ну, с богом, любезный! — сказал ему дворник, —Еще из-за гроша ты стал толковать!Вперед, просим милости, к нам заезжайте,Уж нам не учиться, кого как принять!»
Ростов-на-Дону.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|