Глава 1

Полн черных дум, я в поле проходил,И вдруг, среди истомы и тревоги,Неистовым настигнут вихрем был.

Средь тучи пыли, поднятой с дороги,Древесные кружилися листы,Неслись снопы, разметанные стоги,

Деревьев ветви, целые кусты.Стада, блея и головы понуря,Помчались; рев и вой средь темноты

Такой поднялся, что, глаза зажмуря,Я побежал и думал, что разбитьИль вымести хотела землю буря.

Мгновенно дум моих порвалась нить.Попавши в круть и силяся напрасноЗапорошенные глаза открыть,

Я вспомнил Дантов адский вихрь ужасной,Который гнал, крутя, как лист в лугу.Теней погибших вечно сонм злосчастной.

И что же? Вдруг я слышу на бегу,Что не один я схвачен адской кручейИ волочусь в безвыходном кругу.

На миг открыв глаза, сквозь вихорь жгучийЯ множество узрел голов и лиц.Одежд, как парус бившихся летучий,

Взбесившихся коней, в пыли возниц,Детей и женщин, подымавших рукиИз-под колес разбитых колесниц.

Лишь по устам, открытым в страшной муке,Я понимал, что все они вопят,Но вихорь вырывал из уст их звуки,

И мчал он их, как щепки водопад...Я вдруг попал в затишье за скалою,И провожать бегущих мог мой взгляд.

И видел я: тяжелою стопою,Как мчатся в страхе по полю быкиИ между них телята — хвост строкою, —

Бежали юноши и старики.Над ними вихрь кружил листы бумагиИ рвал с голов седые парики...

Педантов вмиг узнал я в сей ватаге:Их жалкий круг когда-то охранялНаук святыню и, в слепой отваге,

Дорогу к ней народу преграждал...За ними вслед — исчадье канцелярий —Дельцов, пройдох печальный сонм бежал...

Тут были мопсов морды, волчьи хари,И головы ушастых лошаков,И Зевс миров подьяческих, и парий.

Их точно гнал незримый рой бесов.Один толстяк упал, изнемогая,Но вихрь его, средь пыльных облаков,

То вниз, то вверх кидал, как мяч швыряя;Другому же блудница на плечаПовисла, как вампир, его кусая:

Он бил ее, зубами скрежеща...За ними дам толпы, в наряде бальном,В венках из роз, в гирляндах из плюща,

Как будто плыли в вальсе музыкальном,Подобные летящим лебедямНад синей степью к озерам зеркальным,

И франтов рой бежал по их следам,Толкаяся и руки простираяЗа улетающей толпою дам,

Так спугнутых домашних уток стаяБежит по пруду, шлепая крыломИ взвиться в воздух силы напрягая...

Но вихорь стал еще сильней потом,Опять толпы помчались в урагане,Как армии в дыму пороховом.

Как в разноцветном, огненном фонтане,И голубых и алых лент цветаПередо мной мелькали, как в тумане.

Я чувствовал: страшна та высота,С которой вихрь низвергнул сих несчастных...Но вдруг, смотрю, яснеет темнота,

И пыли столб, и с ним толпа безгласныхИ жалких жертв в клубящемся песке,Весь просиял в отливах света красных,

И в белой ризе, крест держа в руке,Маститый старец стал перед толпами,Как каменный утес в упор реке.

Он вопиял: «Покайтесь!» — и перстамиУказывал на город... Я взглянул —И онемел... Огонь, клубясь волнами,

Над городом всё небо обогнул.Из дыма искры сыпались, как семяОт веяла, — и вдруг, сквозь треск и гул,

С небес раздался глас: «Приспело время!Се тот, кого забыли вы! Долой,О блудное и ветреное племя!»

Я в ужасе упал полуживой.