Глава 8

Как дела больного?

Больного — не знаю, а мои отвратительны! Если вы не устроите смену каждые полчаса, — он перезаразит всех. Как дыхнет, так у меня ноги подкашиваются! Я уж семь вентиляторов поставил: дыхание разгонять.

О-о-о!

Профессор, о профессор!!!

Опохмелиться...

Воскресили... и издеваются! Что это мне — как слону лимонад!..

Общество надеется развить тебя до человеческой степени.

Черт с вами и с вашим обществом! Я вас не просил меня воскрешать. Заморозьте меня обратно! Во!!!

Не понимаю, о чем ты говоришь! Наша жизнь принадлежит коллективу, и ни я, ни кто другой не могут эту жизнь...

Да какая же это жизнь, когда даже карточку любимой девушки нельзя к стенке прикнопить? Все кнопки об проклятое стекло обламываются... Товарищ профессор, дайте опохмелиться.

Только не дышите в мою сторону.

Не знаю, пригодится ли это. Про что ты говорил, этого нет, и никто про это не знает. Есть про розы только в учебниках садоводства, есть грезы только в медицине, в отделе сновидений. Вот две интереснейшие книги приблизительно того времени. Перевод с английского: Хувер — «Как я был президентом».

Нет, это не для сердца, надо такую, чтоб замирало...

Вот вторая — какого-то Муссолини: «Письма из ссылки».

Нет, это ж не для души. Отстаньте вы с вашими грубыми агитками. Надо, чтоб щипало...

Не знаю, что это такое? Замирало, щипало... щипало, замирало...

Что ж это? За что мы старались, кровь проливали, когда мне, гегемону, значит, в своем обществе в новоизученном танце и растанцеваться нельзя?

Я показывала ваше телодвижение даже директору центрального института движений. Он говорит, что видал такое на старых коллекциях парижских открыток, а теперь, говорит, про такое и спросить не у кого. Есть пара старух — помнят, а показать не могут по причинам ревматическим.

Так для чего ж я себе преемственное изящное образование вырабатывал? Работать же я ж и до революции мог.

Я возьму тебя завтра на танец десяти тысяч рабочих и работниц, будут двигаться по площади. Это будет веселая репетиция новой системы полевых работ.

Товарищи, я протестую!!! Я ж не для того размерз, чтобы вы меня теперь засушили.(Срывает одеяло, вскакивает, схватывает свернутую кипу книг и вытряхивает ее из бумаги. Хочет изодрать бумагу и вдруг вглядывается в буквы, перебегая от лампы к лампе.)Где? Где вы это, взяли?..

На улицах всем раздавали... Должно быть, в библиотеке в книги вложили.

Спасен!!! Ура!!!(Бросается к двери, как флагом развевая бумажкой.)

Я прожила пятьдесят лет вперед, а могла умереть пятьдесят лет назад из-за такой мрази.