Боль отозвалась в его собственной искре, в той частичке силы Бога-Кузнеца, что жила в нем. Это было не просто эхо, а прямое наследие. Кай понял, что его «Божественная Алхимия» — это не инструмент, а бремя. Дар, купленный ценой невыразимых страданий.
Но вместе с болью пришло и знание. Глубокое, интуитивное понимание того, как работать с этим материалом. Метеорит был не просто камнем; он был якорем, кристаллизовавшимся моментом жертвы. Он был идеальным Ядром для Узилища.
— Мне нужно отколоть от него часть, — прошептал Кай, открыв глаза. Его голос был твердым, несмотря на внутреннюю дрожь.
— Святотатство! — воскликнул Боррин, но сразу же замолчал, вспомнив только что увиденное.
— Нет, — покачал головой Кай. — Это — исполнение его воли. Он создал эту святыню не как могилу, а как мастерскую для того, кто придет после. Для того, кто закончит его работу.
Он снова прикоснулся к метеориту. На этот раз его сила работала с ювелирной точностью. Он не ломал и не дробил. Он искал в структуре камня естественную линию напряжения, слабый шов, оставленный миллиардами лет космического путешествия. Он вложил в свое прикосновение не силу, а просьбу. Часть его собственной, исцеляющей скорбь энергии перетекла в метеорит.
С тихим, чистым звуком, похожим на звон хрустального бокала, от поверхности метеорита отделился фрагмент размером с кулак. Он был черным, но внутри него пульсировал мягкий, серебристый свет, как у далеких звезд. «Окаменевшая Слеза Небес» была добыта.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|